Игра без правил. Владимир Гурвич

свою сознательной и бессознательной жизни провел во Франции, а также в некоторых других странах. Но всегда мечтал поселиться Родине. И я счастлив, что моя мечта, наконец, сбывается. И чем бы я ни занимался, у меня было постоянное дополнительное занятие: я собирал информацию о нашем роде, о живых и мертвых его представителях. Мне давно известно о вашем существовании. Правда, как и вы, я практически ничего не знаю о том, что вы из себя представляете. Но теперь, я надеюсь, мы устраним этот досадный пробел. Хотелось бы верить, что теперь у нас будет возможность часто общаться. – Дмитрий Львович слегка наклонился к своему собеседнику, как бы приглашая сделать его то же самое. – Я решил умереть на Родине. Я не вернусь во Францию, я останусь тут, навсегда, – очень тихо, словно сообщая великую тайну, произнес он. – Об этом еще никто не знает.

      – Я никому не скажу, пока вы не дадите мне на то разрешение, – пообещал Лобанов.

      Старый князь довольно рассмеялся.

      – Вот у нас с вами и появилась общая тайна. Ничего так не сближает людей, как общие секреты. Поверьте старому подпольщику, я проверил это на собственном опыте.

      – Вы были подпольщиком? – искренне удивился Лобанов.

      – Да, во время войны, подпольщиком и партизаном. К ее началу я служил офицером во французской армии. Впрочем, в своей жизни я перепробовал множество занятий, но по-настоящему ни одно не удовлетворило меня. Я хочу вам представить вашего двоюродного брата. – Иннокентий, ты где?

      – Я тут, Дмитрий Львович, – тут же отозвался Иннокентий.

      – Познакомьтесь с его сиятельством, князем Александром Сергеевичем.

      Иннокентий подошел к Лобанову. Он поспешно встал. Они пожали друг другу руки. Лобанов внимательно разглядывал только что обретенного родственника. У него было приятное, даже скорей красивое лицо. При этом очень подвижное, буквально через каждые несколько секунд на нем, как на экране телевизора, появлялось новое выражение.

      – Поверьте мне, я говорю искренне, я очень рад нашему знакомству, – негромко проговорил Иннокентий, не выпуская из своей руки ладонь Лобанова. – Я бы очень хотел, чтобы мы с вами стали бы друзьями. И Дмитрий Львович тоже этого хочет.

      – Нам никто и ничто не мешает стать друзьями, – не вполне искренне ответил Лобанов. На самом деле он почему-то подумал, что таких препятствий может оказаться весьма немало.

      – Мы с вами обязательно о многом поговорим. А сейчас мне надо идти к гостям, я на этом приеме исполняю роль метрдотеля, – засмеялся Иннокентий. – Тем более наши гости, кажется, начали скучать.

      Иннокентий быстрой походкой вышел из зала. Дмитрий Львович проводил его взглядом.

      – Его главная проблема – он не может найти себе занятие по душе, – вдруг проговорил он. – А как у вас с этим делом обстоит? При следующей нашей встрече вы подробно расскажите о себе и о своей жизни. Вы не возражаете?

      – Нет, с удовольствием сделаю это. Только будет ли вам интересен мой рассказ?

      – Это уж позвольте судить мне. Вы не понимаете, насколько это для меня важно. Кто-то