Дикое желание любви. Дженнифер Блейк

А значит, или этим вечером, или никогда. – Он замолчал и вскоре продолжил: – Но пусть тебя это не волнует. Станете ли вы, леди, переживать из-за рисового пирожного, если пропустили ужин?

      Vendeuse[10], мулатка в белой косынке и переднике, кричала, предлагая свой товар. Держа на голове накрытый поднос с calas, tout chaud[11], девушка остановилась, когда экипаж проезжал мимо нее, улыбнулась, сделав реверанс, и предложила Маркусу купить пакетик.

      Это был удобный повод сменить тему разговора; казалось, Маркус безропотно принял отказ Кэтрин и оставшуюся часть пути говорил о другом.

      Наконец экипаж остановился перед узким зданием с выходящим на улицу изящным кованым балконом. В архитектуре этого дома английский георгианский стиль удивительным образом сочетался с испанским, отчего здание не было похоже на большинство окружавших его креольских домов: вся жизнь протекала только на первом из двух этажей, а дверь парадного входа под веерообразным окном с витиеватым узором открывалась на улицу, а не вовнутрь. Нижняя часть дома была из красного кирпича, а верхнюю покрывала белая штукатурка. Этот неказистый дом словно символизировал странный брак между отцом Кэтрин, банкиром из Новой Англии, приехавшим в Новый Орлеан в последнее десятилетие восемнадцатого века и открывшим одну из первых банковских контор в городе, и ее матерью, креолкой, любительницей развлечений. После смерти Эдварда Мэйфилда Кэтрин и ее мать стали жить в доме одни, несмотря на убежденность друзей и креольской родни, что женщинам необходимо пригласить к себе одного из родственников-мужчин, который смог бы их защитить. Ивонна Мэйфилд только смеялась, утверждая, что полдюжины слуг мужчин и четыре или пять служанок, без сомнения, являлись отличной охраной для любой из них. Но Кэтрин часто сомневалась в подобных доводах. Большие семьи с многочисленными тетушками, кузенами, бабушками, дедушками, двоюродными бабушками, а также братьями и сестрами, живущими под одной крышей, в Новом Орлеане считались в порядке вещей. В таком доме всегда больше смеха, веселья и меньше одиночества для молодой девушки. Возможно, в этом случае между ней и матерью было бы не так много разногласий, а maman не проводила бы столько времени в тоске о летящих годах и морщинах в уголках глаз.

      По обе стороны двери ярко горели смоляные факелы. Их оранжевый свет скользнул по ее блестящим медово-золотым кудрям à la Grecque[12], когда Кэтрин, выходя из кареты, оперлась на руку Маркуса. Она подождала в стороне, пока он помогал Деде, и внимательно посмотрела на темные окна верхних комнат. Неужели мама уже легла спать? Это на нее не похоже, для этого было еще рано. Стоя перед безмолвным домом с темными зашторенными окнами, Кэтрин ощутила тревогу.

      Маркус встал на ступеньку экипажа, чтобы поговорить с кучером. Подталкиваемая Деде, Кэтрин подошла к двери, но она по-прежнему была плотно закрыта, в то время как должна бы широко распахнуться, как обычно.

10

Продавщица (фр.).

11

Клецки, очень теплые (фр.).

12

В греческом стиле (фр.). – Примеч. ред.