Его рука. Екатерина Копчинская

сама была пламенем, питающимся вниманием окружающих. Нину не замечали, как не замечают тень, она просто есть, потому что такова природа вещей. Но не будешь же с ней разговаривать, да и о чём?

      Впрочем, Рита свою «тень» почти любила. Так кукловод любит марионетку, которая без него и шага ступить не смеет.

      Однажды, уже на пятом курсе института, Рита позвала Нину встречать Новый год в компанию своего тогдашнего ухажёра. Гуляли на чьей-то квартире. Нину всё время приглашал танцевать какой-то Андрей. Высокий, тощий, с носом, как у тукана. Он пытался интимно шептать ей в ухо комплименты, но мешал нос, который тыкался Нине в висок, от чего она вздрагивала и дёргала головой. Перед самой полуночью Рита вдрызг разругалась со своим кавалером. Причиной был недостаточно шикарный подарок. Швырнув в лицо дарителю неугодный шёлковый шарф, оскорбленная Рита начала собираться.

      – Оставайся, – предложил Нине носатый Андрей.

      Нина не осталась и вышла в ночь вслед за подругой. Незнакомый спальный район. Почти пригород. Метель. Транспорта не предвидится.

      – Сейчас прибежит как миленький, – уверенно сказала Рита. Никто не прибежал.

      Они шли по обочине навстречу снегу. Торчащие из-под курток короткие платья игриво блестели в свете фонарей, выставляя на обозрение задубевшие от холода колени в тонких колготках. Сапоги на шпильках, в которых сложно даже стоять, не то что ходить, на пересеченной местности и вовсе превратились в помеху движению: каблуки взяли в грязевой каше, словно хотели прикрепить девушек к обочине. Мокрый снег размазал праздничный макияж, с каждой минутой всё больше походивший на грим Джокера. Они то и дело поворачиваясь спиной к ветру и пятились, чтобы дать немного передохнуть исколотому снежинками лицу.

      Лишь изредка проезжали машины, безжалостно окатывая путешественниц дорожным месивом. Некоторые тормозили, предлагали подвезти. Девчонки отказывались. Садиться в попутку было страшно: мало ли случаев…

      Нина шла молча, стараясь не слушать монолог подруги. Рита безжалостно кляла представителей сильного пола, то грозила уйти в монастырь, то обещала страшную месть бывшему. Когда они добрели до придорожной забегаловки, которая каким-то чудом работала, Нина ощущала себя вмерзшим в лёд ископаемым.

      – А что? Зато приключение! – тоном, не терпящим возражений, заявила Рита, прихлёбывая огненный чай, который без лишних вопросов поставил перед ними хмурый хозяин.

      Добравшись до дома, Нина свалилась с температурой сорок.

      «Почему я с ней общаюсь столько лет? Зачем? Только и слушаю о чужой жизни… Если рассказываю о своей – получаю насмешки и сарказм», – эта всплывшая в голове простая и честная мысль Нину почему-то даже не удивила, хотя раньше так явно не приходила в голову. Дружба с Ритой была такой давней, что воспринималась как данность, о плюсах и минусах которой не размышляешь, как о природном цвете глаз. Есть и всё.

      Нина вернулась к чтению. Последние несколько строк были написаны