Донбасс. Дорога домой. Иван Карасёв

крышкой каждого ящика находилась пара герметически закрытых коробок – цинков, в которых в свою очередь были уложены картонные коробки, в каждой по двадцать патронов.

      – Теперь, кто забыл, совершаем следующий манёвр. Внимательно и осторожно, – Терлеев потянул конец белой ленты, предназначенной для удобного извлечения цинков. – И еще, ребят, заряжаем магазины «маслятами» вот таким макаром.

      Он взял магазин в левую руку таким образом, чтобы его выпуклая сторона оказалась направленной в сторону от тела. Четырьмя пальцами плотно прижал рожок к ладони, одновременно большой палец расположил так, чтобы он свободно перемещался над магазином. Понятное дело, его дальнейшая роль – проталкивать патроны на свое место. Правая рука хватко брала патроны и по очереди надставляла их над магазином. Пока большой палец пихал патрон в магазин, правая рука уже летела за следующим «маслёнком».

      – Намного удобней и экономит время.

      Глазырин тоже раскупоривал картонные пачки и набивал патронами свои магазины. Ткаченок, широко разведя руки, потянулся. Ему нравилось, как умело орудует с боеприпасами рядовой Терлеев. Троица говорливых солдат, те, что ехали в самом заду автобуса, отошла подальше, решила покурить. Прапорщик оказался зорким, по-хозяйски прикрикнул:

      – Чё, мужики, совсем оборзели? В школе не учились или близорукие? По-русски ж написано, что здесь смолить запрещено!

      Парни, сминая в ладошках сигаретки, посрамлённо попытались отхлынуть в сторону КПП. Но Ткаченок знал своё дело, всем троим дал команду занести два ящика с патронами в автобус. Водитель, увидев деревянные ящики, в сердцах заметил:

      – Опять мусор возить по стране? Не иначе, как кто-то на дерьме сливки снимает! – и плюнул себе под ноги.

      Когда все оказались внутри автобуса, Ткаченок неожиданно нахмурился и приказал всем надеть бронежилеты и каски.

      – Товарищ старший лейтенант, жарко же! – пробурчал парень с подбитым носом, – и так вспотели…

      – Разговорчики прекратить! – оборвал Ткаченок, – вы на войне, а не у Проньки за столом! Помните: только мёртвые не потеют!..

      Выехали, наконец, на главную дорогу. Через десяток километров стало ясно, что начинается по-настоящему прифронтовая зона. Дорога во многих местах покрыта свежими латками из асфальта. Но не вся. Отдельные выбоины и царапины от осколков снарядов дорожники не успели заделать. По «встречке» в основном шёл порожняк. Промелькнуло несколько «скорых», пронесся «Икарус», натужно гудели грузовики с зачехлёнными кузовами. Обогнала заляпанная грязью иномарка с нарисованной буквой «Z». Позади маячили две легковушки и «шишарик» – ГАЗ-66. Начинало смеркаться. Встречные фары заметно убавлялись. Проскочили одно селенье, потом другое, третье. Глазырину они показались похожими на разграбленные садовые участки, которые на склоне горы возле Новокузнецка стояли до начала нулевых. В стороне остался городок с редкими огнями в окнах. Дорога обогнула разбитый вдрызг посёлок – будто по нему прошёлся великан с огромным плугом, всё перепахано снарядами.

      Километров через восемьдесят