Остров надежды. Сара Ларк

она и указала на нечто вроде просеки. – Хижина, укрытая пальмовыми ветвями…

      Саймон улыбнулся.

      – А вот что касается этого, то тебе однажды придется принимать решение, – усмехнулся он. – Хочется ли тебе жить в хижине бок о бок с туземцами или руководить торговым домом своего отца.

      Нора и Саймон сходились во мнении, что Англия вообще и Лондон в частности не являются теми местами, где они хотели бы провести всю свою жизнь. Нора проглотила всю литературу о колониях, которую только могла раздобыть, а Саймон, сидя над письмами, которые писал для ее отца, мечтал о теплых островах. Томас Рид импортировал сахарный тростник, табак и хлопок со всех земель, которые в последние годы присоединила к себе Британская Империя. Он поддерживал оживленные контакты с тамошними плантаторами, и у Норы уже был собственный план для осуществления своих желаний. Ладно, в Англии для нее и Саймона, очевидно, будущего не было. Но если бы они открыли филиал торгового дома Рида в колониях… В настоящее время Барбадос был страной ее мечты. Хотя она готова была жить где угодно, лишь бы там каждый день сияло солнце.

      – Ну вот мы и приехали. Мисс Нора, сэр…

      Пепперс остановил карету и собрался открыть дверь для Саймона.

      – Дом сорок восемь, Темз-стрит.

      У входа гордо сияла золотая табличка, оповещая всех, что это контора мистера Раундботтома. Саймон с сожалением закрыл книгу и вылез наружу, под дождь.

      – Спасибо за то, что доставили меня на место, мисс Рид, – вежливо попрощался он с Норой. – Надеюсь вскоре снова увидеть вас.

      – Я полностью разделяю вашу радость, виконт Гринборо, – также вежливо ответила Нора. – Однако, будьте так добры, подождите в конторе, пока не прекратится дождь. Я не хочу, чтобы вы простудились на обратном пути.

      Пепперс многозначительно закатил глаза. До сих пор он расценивал влюбленность Норы скорее как нечто забавное, нежели вызывающее озабоченность, однако если так будет продолжаться дальше, то его маленькая хозяйка может впутаться в историю, которая вряд ли закончится добром. Томас Рид никогда не даст своей дочери согласия обручиться со своим писарем, независимо от того, носил он когда-то дворянский титул или носит его до сих пор.

      Саймона тоже мучили подобные мысли, пока он ожидал ответного письма. Дождь стих, однако одежда молодого человека давно промокла, и в коридоре, где мистер Раундботтом приказал ему подождать, гуляли сквозняки и было довольно холодно. Саймон промерз до костей – упорная простуда, которую он подхватил весной в своей маленькой, кишащей насекомыми комнате, снятой в районе Ист-Энд, будет еще долго мучить его. Какое унижение для младшего отпрыска семейства Гринборо! И, естественно, это совсем не приличествует служащему уважаемой конторы.

      Томас Рид платил своим писарям не слишком много, но эксплуататором тоже не был. В обычном случае заработка Саймона хватило бы на то, чтобы снять чистую маленькую квартиру, а секретари