Венок из белладонны. Анна Хешвайн

бы то ни было, по этой замарашке она очень скучала. У Коды не ладились дружеские отношения с кем-либо, рано или поздно человек, с кем завязалась дружба, обнаруживал в себе неприятные черты, с которыми Кода не могла мириться. Дакота же отличалась неподдельной искренностью, простотой и незыблемым терпением. Она умела восхищаться, слушать и говорить правильные вещи. Эти качества и помогли монашке оставаться верной подругой для Коды вот уже несколько лет.

      Дакота широко улыбнулась, прикрыла глаза, подставляя лицо выглянувшему солнцу и с шумом вдохнула свежий воздух.

      – Прекрасно!

      Раз в три месяца Дакота и другие прислужницы монастыря праматери закрывали себя от всего мира на целую седмицу. Они хранили молчание, не ели, не пили ничего кроме воды, подолгу молились и умудрялись не двинуться головой от всего этого. Кода бы не смогла и двух часов продержаться по таким правилам. На вопрос Дакоты о том, как прошла ее седмица, Кода в красках рассказала о том, с какой радостью пила вино, ела сочное жаркое и изысканные деликатесы, танцевала ночи напролет, а еще мимоходом заключила пару успешных сделок, от которых ее счет в банке претерпел весьма воодушевляющие метаморфозы.

      – У меня есть для тебя подарок, – Кода встала, проплыла к комоду, мимолетно бросив взгляд на то место, где всегда появлялись письма и прочая корреспонденция, выдвинула ящик и вытащила прямоугольный предмет, обернутый бумагой.

      – Это то, о чем я думаю? – Дакота подпрыгнула на месте, с детским восторгом захлопав в ладоши.

      С таинственной улыбкой Кода водрузила свой подарок на стол, а после села обратно, двумя пальчиками взявшись за свою кружку с чаем.

      Дакота не сдержала восторженного писка, вцепившись в толстый фолиант. Телячья кожа, латунные уголки, страницы – не бумага, а велень. На корешке виднеется оттиск – суперэкслибрис с инициалами прежнего владельца.

      – Диалоги королей, – зачарованно шептала Дакота, водя пальцами по книге. – Кода, спасибо! Какие краски, какой шрифт!

      Кода самодовольно хмыкнула. Достать этот сборник лубков не составило труда, а радости Дакоте принесло немерено. Кода гордилась собой.

      Дакота была сама не своя до книг. Такая кроткая и невзрачная, она взрастила в себе мелкого беса коллекционирования, жадного до редких книг. И если уж какой-то особенный экземпляр попадался ей на глаза – алтарь из своего монастыря продаст, но выкупит книгу. Возможно, то было роковое влияние Коды – натолкнула чистую и невинную монахиню на скользкий путь поклонения материализму.

      Восемь лет назад Кода рассмотрела в скромной монашке талант, маленького алчного демоненка, способного вытрясти душу даже из самого скупого ханыги. И увидела в ней за ее невыразительной внешностью типичную собирательницу. Дакота будет носить рваные тряпки, но в тесной келье у нее будут стоять книги общей суммой на сотни тысяч цын. Как в ней сочетались святость и идолопоклонничество? Одной ее богине известно, но помимо божественного кумира, у Дакоты