Марта. Ника Лисовская

по стертым ступенькам и входила в узкий коридор, пахнущий бумагой и кофе. Толкала деревянную дверь налево и оказывалась в "офисе". Вешала куртку на хромированную напольную вешалку, заглядывала в крошечную кухню, что бы включить чайник и спешила к своему столу у дальнего окна. Включала компьютер, надевала дутую жилетку – здесь ужасно дуло и просматривала в рабочем блокноте задачи на день.

      Медленно подходили коллеги. Я пила согревающий утренний кофе и в пол уха слушала, как «старожилы» перекидывались новостями, сплетничали о причудах домашних или тихо роптали на шефа.

      Шеф имел особенность лично контролировать работу каждого, для чего ежедневно вызывал в кабинет «с докладом об успехах». Ропот обычно был на одну и ту же тему «Когда все переводчики работают удаленно, мы должны тащиться сюда».

      Брюзжать начинал Комаров – частенько по утрам его мучило похмелье, которое, конечно, приятнее переносить лежа на диване, а никак не в душном кабинете, под пристальным вниманием шефа и ядовитых коллег.

      Брюзжание Комарова подхватывала жгуче-черная Вероника Пална, которой хотелось "видеть, как растут внуки". В разговор тут же включалась Наталья Арнольдовна – морковно-рыжая ехидна, страстная любительница кошек. У нее жили три престарелых кота. Всякий раз, в конце рабочего дня она вздыхала, застегивая пальто "Ох, хоть бы никто не сдох!"

      Соседка моя, Альбина Витальевна, была не многословна, и если и вклинивалась в разговор, то с таким едким замечанием, что остальным после оказывалось нечего сказать.

      Меня, в силу возраста, а значит, скудного опыта, редко рассматривали, как потенциального собеседника. Наши с коллегами разговоры в основном вертелись вокруг рабочих моментов. И все же, не смотря на все это, мне нравилось просыпаться утром и выходить из дома не куда-нибудь, а по делу.

      Я пыталась выстраивать новую жизнь, успокаивая себя тем, что друзья дело наживное. Это придет. Пока надо осваиваться на новом месте.

      В 18:00 рабочий день заканчивался. Я никогда не спешила домой в пыльную маленькую квартиру с истертым паркетом и сквозняками. В ней постоянно выбивает пробки и кран по утрам плюется ржавой вонючей водой. Единственный плюс – подоконники. Широкие огромные подоконники, на которых приятно сидеть, завернувшись в плед и глазеть на квадрат двора внизу, затягиваясь сигаретой.

      Мама бы не одобрила курения в помещении. Я вообще при ней никогда не курю. Но, она далеко, квартира и без меня пропахла табаком, так что я предаюсь дурной привычке без угрызений совести. Тем более, что единственный запрет хозяйки касался животных— нельзя. Категорически. К сожалению. Я бы с удовольствием притащила домой котенка, чтобы скрасить одиночество.

      Ничего, летом я соберу вещи и уеду из этого серого рая дождей и депрессий. Города, который научил ничему не удивляться и мириться с бессонницей. Она началась, когда уехала мама.

      Первую ночь после ее отъезда я вертелась без сна на скрипучей старой софе и боязливо прислушивалась – во мраке квартиры мерещились скрипы