Койоты средней полосы. Анастасия Вервейко

мудрость мироздания.

      Беспокойные пальцы Верочки нащупали колоски для венка. Полина вытянулась на спине, закинула за голову руки – и щедрое небо, перелившись через край леса, понесло над ней нескончаемый караван белых кораблей. Громады тянулись с такой величавой неторопливостью, будто бы это плыла сама вечность, и все беспокойные мысли, все чаяния и беды показались Полине вдруг такими крошечными, такими мимолетными, что перестали иметь значение. Небо захватило ее целиком – и повлекло далеко, через всю землю, к необозримым океанам и снегам. Океаны колыхались, такие прекрасные, а облака все плыли над ними, такие невозмутимые…

      «Когда я умру, хочу стать облаком, – подумала Полина вдохновенно. – Какое это было бы счастье: вечно парить в недосягаемой выси и любоваться Землей!»

      Тем временем крики из лагеря участились и усилились, к прежним добавились новые голоса – все они искали кого-то и никак не могли доискаться.

      Сдернутая этими назойливыми криками с небес на землю, с предчувствием, нехорошим, как зубная боль, Полина поняла, что ищут именно ее, и с тревогой посмотрела на Верочку.

      – Ищут тебя, – кивнула Верочка, прислушиваясь. – Наверное, Ольга Викторовна: созовет народное собрание и будет отчитывать за гречку.

      И живо добавила:

      – Я с тобой!

      От этих слов Полина вдруг ощутила, как у нее в груди рождается и растет, раздвигая ребра, какая-то веселая злая сила, и сжала кулаки.

      – Пойдем! Сейчас они у меня попляшут!

      Оставленная в покое примятая трава медленно поднималась, скрывая втоптанный в землю окурок и тонкий венок из колосков.

* * *

      По пути к лагерю Полина гадала, кого же на сей раз Ольга Викторовна заставила ее искать.

      «Тоже мне спасатели! – с презрением думала она. – Это называется, они ищут: стоят посреди поляны и дерут глотки!» Ей стоило быть благодарной товарищам, которые столь неохотно приняли на себя карательные обязанности, но Полина уже распалилась настолько, что ненавидела всех без разбору. К тому же она опознала среди голосов зычный Пашкин баритон, который издевательски завывал на опереточный манер.

      Они обогнули кусты и вышли на тропинку, которая тянулась от самого поля вверх, на холм. Отсюда уже был виден лагерь: слабый дым от кухонного костра и муравейник около костра большого, сидящие и снующие по поляне люди.

      Теперь Полина могла видеть, что масштаб катастрофы не так уж велик: искали ее только четверо. Поднявшись еще немного, она смогла разглядеть дальнозоркими глазами, что двое из них – двойняшки Арина и Ирина из параллельного класса, которых, исправляя родительскую оплошность, одноклассники звали Аришка и Смерть. С одной стороны, потому что фамилия у них была Смертины, а с другой – потому что более несносных двойняшек трудно было и вообразить. Они поминутно друг на друга орали, как душевнобольные чайки, в состоянии перемирия почти не разговаривали, но, соединенные прихотью генов, никак не могли