Период распада. Яна Дворецкая

что после того, как она произнесла «школьная любовь», по спине побежали мурашки.

      Кажется, Мишу эту совсем не смутило. Он продолжил разливать чай (даже рука не дрогнула), протянул кружку Юле и произнёс:

      – Только не говори, что у меня нет шансов.

      Юля задумалась: и вправду, есть ли шансы? Хорошо, что в кружке был кипяток: она смогла согреть в мгновение ставшие ледяными пальцы.

      Эта встреча за спиной у Андрея, соприкосновение телами на входе в комнату, которое ей понравилось (понравилось! даже противно от себя). Не сделав и глотка, Юля прижала кружку к животу и опустила взгляд. Про чай забыл и Миша: он поставил свою кружку с чаем на табурет и сделал то же самое с Юлиной. Горячая рука опустилась на Юлину ногу.

      Она закрыла глаза и ощутила, как непривычно закололо вокруг губ. Его двухдневная щетина. У Андрея над губами вырастала только пара волосков и всё, такая генетика. А тут… Колкая, неудобная, болезненная. Настоящая щетина взрослого мужчины, под которой хотелось прогнуться, впустить эти иголки в себя. А ещё приятно схватывало от волнения живот, такого с ней не было давно. В этой сереющей комнатке, на продавленной тахте, до чёртиков скрипучей, Юля словно скатилась с горки в сладостный морок и пропала.

      Туча размером, кажется, с город накрыла общежитие, и комната совсем погрузилась в темноту. Тогда из ноутбука пел Эрос Рамазотти. Музыка спиралями, нитями, лентами расползалась по комнате, закручивались в какую-то генетическую спираль. Юля хорошо запомнила тот момент. Тогда случился их первый поцелуй.

      Опершись на левое предплечье, Миша крутил и сжимал Юлино правое бедро, его рука то и дело сползала на ягодицу и под кофту, поднималась вдоль спины. Юля как будто перезаряжалась, её тело мелко подрагивало. Мишина щетина ёрзала по Юлиному гладкому лицу, и щёки горели.

      Сколько прошло времени? Пара часов или вечность?

      Юля мягко упёрлась рукой в грудь Миши, посмотрела на него серьёзно и сказала: не сейчас. Миша незаметно выдохнул, словно с облегчением даже.

      Перед тем, как спуститься к такси, Юля подошла к зеркалу у входа. Без расчёски пригладила всклокоченные волосы. Припудрила пятнистую кожу у рта. Вспухшие, точно у клоуна, её губы то и дело растягивались в улыбке, когда она пыталась напустить на себя серьёзный, не дуралейский вид.

      Миша вышел проводить её к такси. И, уже когда села, Юля заметила, что Миша протянул в окно таксисту сто рублей. Он стал за неё платить.

      Машина уже отъезжала, а Юля и Миша не могли перестать смотреть друг на друга. И в тот момент она уже понимала, что всё решила на его счёт.

      ***

      Тем же вечером дома Юля растеклась по кухонному дивану. Её настиг отходняк после пережитого волнения, теперь она на автомате хрустела огурцом и смотрела по кухонному телевизору «Давай поженимся». Трое женихов боролись за сердце невесты – та щеголяла накладным хвостом и синими тенями до бровей. Подошло время творческого подарка, и на сцену вышел мужчина в обмякшем коричневом пиджаке, с перьями жёлто-русых сухих волос, перья очевидно прикрывали лысину.

      – Ну