Ты боишься темноты?. Сидни Шелдон

В таком случае почему бы нам не раздеться?

      – О да, дорогой.

      В считаные минуты одежда была раскидана по всей комнате, и Генри, уложив Лоис в постель, стал ее ласкать. Это было замечательно. Необыкновенно. Восхитительно.

      – О, дорогой, как я люблю тебя, – шептала Лоис.

      – Я тоже люблю тебя, – кивнул Генри, но почему-то встал с кровати.

      – А теперь мы должны искупить грехи плоти.

      – Что? – растерялась Лоис.

      – Встань на колени.

      – Разве ты еще не устал, дорогой? – рассмеялась она.

      – Встань на колени, – сухо повторил Генри.

      Лоис недоумевающе пожала плечами, но подчинилась:

      – Хорошо.

      К полному ее удивлению, он вынул из пояса брюк толстый ремень, подошел к ней и, не успела она сообразить, что происходит, сильно хлестнул ремнем по ее голым ягодицам.

      Лоис вскрикнула и попыталась встать.

      – Что ты…

      Но он с силой надавил ей на плечи и вернул на место.

      – Я же сказал, дорогая, мы должны искупить грехи плоти.

      Он размахнулся и снова опустил ремень на ее зад.

      – Прекрати! Прекрати! – взвизгнула она.

      – Не шевелись! И не вздумай бежать! – прикрикнул он.

      Лоис попыталась сопротивляться, но Генри придержал ее одной рукой, не переставая усердно работать другой. Лоис казалось, что с нее заживо сдирают кожу.

      – Генри! Бог мой! Не смей.

      Наконец Генри отошел и глубоко вздохнул:

      – Ну вот, теперь все хорошо.

      Каждое движение причиняло Лоис невыносимые муки. Кожа лопнула во многих местах, и из трещин сочилась кровь. Она не помнила, как ей удалось подняться. Говорить она не могла. Могла только с ужасом смотреть на мужа.

      – Секс – страшный грех, – спокойно пояснил тот.

      Лоис бессильно качнула головой, все еще не в состоянии говорить, не веря в случившееся.

      – Подумай об Адаме и Еве. С них началось грехопадение, – продолжал Генри.

      Лоис громко зарыдала, по-детски всхлипывая.

      – Ничего, родная, все хорошо, – прошептал он, обнимая ее. – Поверь, все пройдет. Я тебя люблю.

      – Я… я тоже тебя люблю, – неуверенно произнесла она, – но…

      – Не волнуйся. Мы победили грех.

      Лоис мгновенно успокоилась, посчитав, что все уже позади и больше не повторится.

      Наверное, он, как сын священника, считает греховными даже супружеские объятия. Но слава Богу, все это закончилось. Навсегда.

      Генри прижал ее к себе и стал укачивать, как ребенка.

      – Я так тебя люблю. Мы всегда будем вместе. А теперь давай пойдем ужинать.

      Придя в ресторан, Лоис опустилась на стул, но тут же подскочила. Сидеть было почти невозможно. Она едва сдерживала стон, но попросить подушку постыдилась. Мысль о том, что официант откроет правду, была невыносимой.

      – Я сам закажу, – предложил Генри и попросил салат для себя и плотный ужин для жены, объяснив это тем, что ей нужно поддерживать