Ганфайтер из преисподней. Роман Изумрудный

Прибежал гадёныш, плачешь и скулишь. Может мне тебя прямо здесь грохнуть? Так, что ты там говоришь, произошло?

      Лежащий приподнял голову и завертел ею по сторонам, что-то залепетал и замычал, пока его взгляд не остановился на Иване.

      – Вот он, это он убил всех, – выкинул руку вперёд и тыкая пальцем в Ивана.

      Здоровяк, медленно повернул голову и уставился своими свинячьими маленькими глазками прямо на Ивана. Так и сверлил ими, словно пытаясь пронзить насквозь. Иван заметил боковым зрением, как четвёрка, тоже повернула головы к нему. И самое интересное, на их одежде, а точнее, на груди, также играли зайчики звёзд. И у этих были звёзды помощников шерифа,– пробежал быстрым взглядом по ним Иван.

      – Так, и кто это тут такой шустрый? – голос толстяка задрожал и перескочил на фальцет.

      – Ты кто такой будешь незнакомец? Неужто ты думаешь, что после смерти моего брата, я тебя отсюда выпущу? – толстяк стоял и разбрызгивал слюной, буравил Ивана жёстким взглядом.

      – А кто твой брат? Не тот ли, что заправлял всей этой шпаной, вломившейся в соседний салун? Они сами напросились на взбучку и получили что хотели,– крикнул Иван здоровяку.

      Жирдяю это очень не понравилось. И он засопел сильно словно свинья, точнее, ощущение было, что он захрюкал.

      Остальные четверо стали принимать более удобные позы для стрельбы. Иван видел, как они потихоньку, незаметно передвигали свои руки ближе к револьверам, а сами маленькими шашками стали расходиться в стороны.

      –Шериф, вы так и будете сидеть и ничего не делать, – крикнул русский.

      –А что ему делать, – засмеялся здоровяк и его живот, выползающий из расстёгнутой рубахи, так и завибрировал, и затрясся, словно студень.

      – Не так ли, шериф? Вы ведь всё потом подтвердите, что он напал на нас первым, и это была самозащита – продолжил смеяться толстяк. А мы тут кто? Мы тут закон и помощники шерифа,– и жирный засмеялся.

      Иван скосил глаз и посмотрел на шерифа, который так и сидел на крыльце, и ничего не делал. Он докурил и выкинул окурок, который, сделав полукруг по воздуху, упал на середине улицы, рассыпавшись снопом искр.

      – Он весь ваш, делайте с ним, что хотите. Я ведь предупреждал тебя чужак, чтобы ты валил из города, а теперь я умываю руки,– и седой старик сплюнул на песок, и улыбнулся, оскалив жёлтые зубы.

      – Ну, хорошо старик,– прошипел Иван. Я это запомнил.

      – Ха, – крякнул шериф.

      –Мертвец голос подал. Недолго тебе осталось уже сосунок. Лучше к смерти готовься. Он приподнялся с крыльца, закашлял, а потом повернулся к Ивану спиной и пошёл, шаркающей походкой по улице, в сторону дома правосудия и местной тюрьмы.

      Иван, посмотрел на его сгорбившуюся спину и ему стало жалко беднягу старика.

      Потом он снова, стрельнул цепким взглядом на помощников шерифа и приготовился, он уже почувствовал, вот-вот начнётся.

      Жирный кивнул в сторону уходящего старика.

      – Старый хрыч скоро ноги протянет, вон уже еле-еле их переставляет, так что городу очень