Мое последнее завтра. Елена Гринева

из них.

      «Возможно, я потеряю работу. Моя репутация окажется под ударом, если дочь станет подозреваемой, если дело повесят на Софи. Даже если не будет никаких оснований обвинять ее в смерти Шона, нам, скорее всего, придется уехать. Нас не оставят в покое соседи, ее одноклассники, мои коллеги, многие из них считают Софи виновной. Сегодня утром кто-то кинул бутылку в окно моего дома, а на двери красовалась надпись: “Софи Нортон – убийца”. Если б не эти чертовы журналюги, мы бы смогли…».

      Закончить мысль ему не удалось, на смену ей пришла другая.

      «Два дня назад в газете появилась заметка: “Шон Остин – любимый всеми солист группы “Эндорфины” погиб. Одна из подозреваемых в смерти юного дарования – Софи Нортон его одноклассница и подруга, которую нашли…”», – далее были изложены обстоятельства трагедии, естественно, приукрашенные: брызги крови на двери, злобная ухмылка Софи, безутешная мать Шона и еще несколько пафосных скандальных деталей, которые так любят газетчики.

      На самом деле надпись на двери дома Шона была сделана очень аккуратно, с медицинской точностью; тот, кто написал эти слова (Нортон не хотел думать, что это Софи, даже если факты были против нее), не испытывал страха или отчаяния.

      «Как-то сложно все. Я не хочу покидать этот город», – Адам посмотрел на силуэты цветов.

      Он на самом деле очень любил Твин-Лейкс. Здесь прошли его детство и юность. Каждый день детектив шел по одним и тем же пыльным полупустым улицам, покупал кофе в старом автомате на работе, обсуждал последние новости с коллегами. Весной здесь тепло, зима не отличалась холодом, вот только лето было слишком жарким. Лето он не любил, как будто знал, что именно это время года готовит испытания. Подходя к кабинету Мари, детектив все отчетливее осознавал, что не хочет уезжать из маленького, богом забытого городка.

      – Адам, поторопись, – Мари с пониманием положила руку ему на плечо. – Все будет хорошо, – прошептала она.

      «Если все будет хорошо, почему у меня такое мерзкое предчувствие?» – детектив уныло поплелся за ней.

      Кабинет был скромным и аккуратным, как сама Мари. Стопки бумаги разложены на столе, в шкафу висели какие-то странные графики, посреди комнаты стояла небольшая кушетка наподобие той, что ставят врачи в своих кабинетах, а на ней сидела девушка и молча разглядывала их лица большими испуганными глазами. Растрепанные черные волосы неопрятно спускались ниже плеч, платье было слегка помято, а голубые глаза лихорадочно блестели. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не это растерянное выражение лица.

      «Она похожа на героев программы “Чрезвычайное происшествие” или того чудака, которому пришлось остаться наедине с тиграми в популярном молодежном шоу, – подумал Адам. – В роли тигров сейчас мы с Мари».

      – Привет, папа, – девушка изобразила подобие улыбки. Адам помахал ей рукой.

      – Софи, ты ведь знаешь, что сейчас будет? – Мари села рядом с ней и взяла девушку за руку.

      – Да, я подписала бумаги о том, что согласна. Это ведь поможет мне вспомнить…Шона?

      Последнее