Была бы жизнь. Владимир Куницын

на ходу. Руки еще пытались цепляться за шею лошади, но тело уже выпадало из седла.

      Вяземский смотрел на падающего подполковника, но в это время полковник, старший из офицеров закричал страшным голосом:

      – Засада! Всем прорываться на Тельниц! Быстро, быстро!

      «Какая может быть засада в поле, где нет ни одного куста!» – хотелось крикнуть Вяземскому, но в это время еще один всадник, громко вскрикнув, схватился за грудь. Свистнувшая пуля задела мочку уха, и майор, проглотив вопрос, вонзил шпоры в круп лошади, помчавшись догонять так и не остановившихся офицеров. Он видел, как вылетел из седла еще один порученец. Потом лошадь Вяземского, несущаяся во весь карьер, обогнала троих всадников, и майор мог только догадываться, что происходило за спиной. В Тельниц он въехал один.

      Дохтуров сразу понял, что выполнить приказ невозможно. На высотах уже хозяйничали французы.

      Сульт и Бернадот строили в колонны пехоту и кавалерию, готовя к новой атаке. После того, как разбитые в центре войска союзников откатились далеко на восток от Праценских высот, основной целью стал южный фланг. Артиллерия, быстро и организованно поднятая на высоты, вместе с пушками, отбитыми у союзников, начала пристреливать основные точки, куда должны были отступать войска коалиции, после того, как Даву и Удино с запада, а Сульт и Берандот с северо-востока нанесут удары. Наполеона не волновало то, что войска Багратиона оказывались в этом случае за спиной у Сульта. Ланн и Мюрат связали их намертво.

      Подошедший свежий корпус Удино двинулся в направлении Сокольница. Буксгевден, уже получивший приказ Кутузова об отступлении через порученца Дохтурова, сдал деревню после первой же атаки.

      В Тельнице майор Вяземский, привезший приказ Кутузова, испросил разрешения остаться. Дохтуров махнул рукой, дескать, ладно, только заниматься вами, майор, некогда. Тогда он подъехал к первому же эскадрону драгун. Данилов, который строил роту, видел, как чужой офицер поговорил с Тимохиным, а затем поехал к нему.

      – Майор Вяземский, порученец главнокомандующего, – представился офицер в забрызганном кровью белом мундире, – не возражаете, если побуду при вашей роте?

      – Корнет Данилов! Примете командование?

      – Нет, нет, корнет! Командуйте! Располагайте мною по своему усмотрению, я ведь не драгун.

      – Вы ранены, – глядя на ухо Вяземского, проговорил Данилов.

      – Ерунда, царапина. Пуля зацепила.

      – Жаркое дело у вас там?

      – Везде жаркое, только французы основной удар в центре нанесли, по высотам. Кутузов еще три часа назад посылал приказ всю кавалерию перебросить в центр и начинать отступление.

      – Не знаю, мы здесь уже эти три часа торчим, ждем, когда Сокольниц возьмут.

      – Я думаю, не смогли доехать посыльные. Одного из них точно видел убитым, еще кто-то в канаве лежал. Да и нас Кутузов семерых отправил, только один я доскакал.

      Нехорошее предчувствие вдруг зашевелилось