В тихом омуте черти пляшут. Анабель Ли

Я рассудил, что у меня шансов уйти больше, чем у Питра, поэтому, подскочив к дракону, схватил девушку и сумку. Передав Дракону команду: – Разгруппироваться! – стянул перчатку и совершил пространственный прыжок.

      Глава 4. Ребекка

      Первое, что я осознала: моя подстилка казалась мягкой. Не такой, как дубовые доски сцены, на которую я должна была рухнуть в том ужасном борделе. Надежда, что всё это мне приснилось, не успела встрепенуться в сердце, ибо вместе с сознанием вернулась боль. Воспоминания жутким калейдоскопом вспыхивали и угасали, не формируясь в понятную логическую цепочку. Могла ли я сойти с ума? Может, я настолько напилась в пабе, что себя забыла? Может, я просто ударилась головой об стол, теряя сознание после двадцатой кружки эля?

      Мне плохо. Мне больно. Наверно, я уже умерла, а если нет, то сейчас мне было бы всё равно, если бы и да. Реальность не может быть этим отголоском мыслей.

      Почувствовав, как что-то текстильное трогает мне щёку, а потом и губу, я собрала все последние силы, чтобы разлепить веки.

      Я узнала это лицо, несмотря на спутанные мысли и помутнение в глазах. Лицо из моего кошмара.

      – Вы кто? – хотела крикнуть, но вышло только просипеть. Вскочить и огреть нападающего ракеткой или хотя бы увернуться от его руки, тоже не получилось: всё тело ломило и конечности казались неподъёмными. Ракетка – вообще неизвестно где.

      Я покосилась на лицо мужчины. Пронзительно тёмно-синие глаза. Я даже не знала, что так бывает. Красивая вводящая в заблуждение обёртка и такая сволочь внутри. Я помнила, что это он купил меня в борделе. В отличие от тех троих, что увезли меня из Лондона, этот не выглядел, как со стенда «Разыскивается за зверские преступления насильственного характера», однако был того же сорта.

      – Вы меня уже изнасиловали? – прошептала я, безвольно лежа в его власти и пытаясь хоть взглядом передать всю горечь моего состояния.

      Его рука замерла на миг. Он сжал челюсть, прежде чем ответить: – Нет, я купил вас у отшельников.

      Мужчина опять замолк на полсекунды, прежде чем очень мягко поинтересоваться: – Они вас трогали?

      Я не знала ответа на этот вопрос. Он отчаяния и пережитых потрясений мои глаза стали наполняться слезами. Господи, ведь не знаю, что эти уроды могли сделать, пока я была в отключке. Дыхание сбилось, я пыталась проморгать подступившие слёзы.

      Мужчина оказался удивительно тактичным и промолчал. Я наблюдала, как он, избегая смотреть на меня, зачерпнул пальцем прямо в перчатке из склянки странную оранжевую кашицу и продолжил втирать её мне в щёку. От него веяло спокойствием. Это обескураживало. Его внешность и настоящее поведение никак не сочетались с тем, при каких декорациях мы встретились.

      Я решила, что показывать страх нельзя ни при каких обстоятельствах. В конце концов преступник – это тоже профессия, а значит, такие, как он, могли отточить мастерство введения в заблуждение до совершенства.

      – Зачем вы меня купили? – мне удалось весьма убедительно прошептать, даже голос не дрогнул. Потом добавила