Третья дорога. Ирина Первушина

им роль эти разговоры уже сыграли. Теперь рисковать нельзя. Я не должен даже думать о том, что может затеять Лэло. В тот раз было слишком опасно. Стоило ему сказать еще слово, и я сам принес бы его связанным к ногам Тирдэга… Хорошо, что те выпивохи так шумели. Я еще издали услышал, что они направляются ко мне. Оставалось только заставить Лэло молчать и ждать, пока новые охотники до развлечений прогонят его.

      Хорошо, что я научился думать, как хочет мое проклятие, и стараться все выполнять. Даже, если делаю что-то для себя. Иначе давно бы лежал "мордой в пол".

      Надо все же отдать должное "моему грэду". Он действительно хорошо постарался обложить меня со всех сторон и загнать в угол. Как можно больше ограничить, привязать к себе, лишить малейших возможностей на освобождение и одновременно обезопасить свою драгоценную персону. И не дает мне никакой информации. Всегда отдаляет, как сейчас, когда ему нужно обсудить что-то серьезное или приезжают курьеры из столицы. Не очень сильно, конечно, чтобы я в случае чего мог прийти на помощь.

      Знал бы мой грэд, что я при желании могу слышать все его тайные разговоры. И слышу. Даже больше, чем просто разговоры. Ко мне вернулись стихии. Так что ситуацию в стране в целом и в Тарде в частности я прекрасно знаю. И уж если здесь народ готов к бунту, то что говорить о моих землях.

      Вот уже почти год я изображаю раба Драммонда, бегаю за ним на поводке и убиваю всех, кто осмеливается идти против…

      Я почти разучился говорить.

      Сколько еще это будет продолжаться? Подожду, до чего додумается Лэло. Как же я рад его увидеть! А там будет видно».

      1.16

      Хавьер проснулся на рассвете. Прислушался к окружавшим стихиям и понял, что проспал больше суток. За закрытыми дверями по соседней комнате сторожки, явно стараясь не шуметь, прошел хранитель. Улыбнувшись, Хавьер поднялся и сел к столу. Лэло наверняка заглядывал, как было приказано, но сделал по-своему, решив не будить вновь обретенного подопечного. Еще и строго приказал всем ходить на цыпочках да помалкивать. Лучше любой няньки при младенце. Хавьер еще раз улыбнулся, затем позвал:

      – Лэло, зайди.

      Тот немедленно появился и плотно притворил за собой дверь.

      – Я тут, ваша милость!

      – Садись к столу… Надо поговорить.

      Хавьер показал на место рядом с собой, подождал немного и продолжил:

      – Прежде всего… Спасибо. За все, что ты для меня сделал. Поверь… Я никогда не забуду. А самое главное: я рад, что ты жив… Очень рад… Ты не представляешь… Как мне тебя не хватало.

      Он положил открытую руку на стол и посмотрел в глаза хранителя. Тот, не отрывая взгляд, крепко пожал предложенную ладонь.

      – Я тоже, ваша милость. Я тоже страшно рад, что вы живы и снова свободны. Теперь мое сердце на месте. Только не отсылайте меня больше никуда, прошу вас! Я ведь должен быть рядом! Всегда рядом!

      Хавьер еще раз пожал надежную широкую ладонь Лэло и отпустил.

      – Я знаю, друг мой… Знаю. Поверь, я никогда не приказал бы тебе уехать, если б тебе не грозила гибель. Ты очень дорог мне, Лэло.