Измена. Спустя годы. Бывший, ты не купишь меня!. Аманда Сот

в машину и по приезду вести себя со мной по-настоящему хорошо, и тогда утром Михаила встретят в твоей квартире люди, общение с которыми навсегда отобьет у него охоту к вам соваться. Выбирай. Ах да, – смеётся свысока. – По деньгам условия пока прежние, хотя ты обходишься мне все дороже, Аля.

      – Зачем тебе это?! – Уже не шепот.

      – Я всегда получаю, что хочу, – отрезает Манкиров и вешает трубку.

      6. Ловушка

      Забирающий нас из «хрущевки» огромный лимузин, пахнущий кожей и роскошью, кажется мне очередной издёвкой. Паша в восторге елозит по сиденьям, спрашивает меня о светящемся потолке и полированных ручках, а я молча гляжу в затонированное дочерна окно. За ним пролетают далёкие вспышки огней ночного города.

      Вот они сменяются абсолютной темнотой – мы выезжаем за город. Я держу на коленях сумку, прижимаю ее к себе, словно защищаюсь. Водитель за стеклом молчит, Паша рассказывает, как прошел день, а я все думаю, что будет дальше.

      Главное, чтобы Манкиров не заглянул сыну в глаза – темные, большие, глубоко посаженные, как у него самого. Поэтому я натянула на Пашу его любимую кепочку, надеясь, что успею спрятать его лицо.

      «Вести себя по-настоящему хорошо» я не буду. Достаточно, если Мишка не обнаружит нас по тому адресу. Я не позволю Манкирову больше никогда назвать меня шлюхой!

      Почему-то губы совершенно сухие. Я представляю, как откроется дверь – и мой личный сладкий кошмар встретит нас, но тут же одергиваю себя: не будет же хозяин отеля – а точнее, сети отелей, как час назад подсказал мне «Яндекс», – нас ждать?

      Колеса машины шуршат по гравию. Лимузин мягко тормозит, потом снова набирает скорость. Пашенька прилипает носом к окну.

      – Мама, тут как волшебный лес! – восхищенно шепчет он. – На деревьях фонарики!

      – Да, очень красиво, – отзываюсь я. Протягиваю к сыну руки, обнимаю, крепче надеваю кепку. На всякий случай.

      Останавливаемся.

      Дверь медленно открывается, и в салон бьет свет: мы остановились прямо под фонарем, и освещение на парковке – как на стадионе. Похоже, это какой-то подземный этаж. Я выхожу первой – шофер невозмутимо подаёт мне руку, – помогаю спрыгнуть Паше.

      Вокруг нас только дорогие машины. Спортивные, лимузины, внедорожники. Пространство бессмысленно глянцевых стен кажется стерильным, будто это не парковка, а холл отеля. Даже лампы тут фигурные, а вокруг тянется деревянная и каменная отделка. Машины сияют в ярком свете безупречной чистотой.

      Совсем недалеко раздается короткий мелодичный звук: прямо в стене метрах в двадцати от нас открываются двери лифта.

      Я почти готова увидеть там знакомую широкоплечую фигуру в идеальном костюме, но пространство пусто. Шофер подхватывает мою сумку и рюкзак сына и приглашает нас внутрь.

      Я замечаю, что он избегает на нас смотреть. Почему? Мерзкие предположения только укрепляются, когда я благодарю его у входа в номер, а он только молча кивает и удаляется, будто старается как можно меньше взаимодействовать с нами.

      .

      Спустя