Имя кровью. Тайна смерти Караваджо. Мэтт Риз

Когда Костанца шла к нему по терракотовому полу, карие глаза ее в свете двурогого канделябра блестели, как темные вишни.

      – Микеле, – она протянула ему обе руки. Караваджо прильнул к ним долгим поцелуем, вдыхая запах жасмина. Он уже привык к женщинам, чьи пальцы пахли только грязью и тяжелой работой.

      – Счастлив, что вы снова в Риме, госпожа. Давно вас не видел.

      – Я вообще-то не собиралась приезжать сюда, – голос ее звучал неуверенно. – Вижу, с моего прошлого приезда кое-что изменилось: ты больше не синьор Меризи. Теперь ты зовешься именем родного города.

      – Да, теперь я известен как Караваджо. Хотя на самом деле этот титул принадлежит вам.

      – Мне как маркизе Караваджо твоя слава делает честь. Благодаря твоим картинам мое имя теперь на устах у каждого римлянина.

      «Если бы вы услышали, что обо мне говорят, – подумал он, – вы бы так не сказали».

      – В поместье все благополучно?

      – Вполне. Твоя сестра Катерина родила еще одного ребенка – девочку. Назвали Лючией, в честь твоей матери, да упокоит ее Господь.

      – Матерью мне были вы.

      Она прокашлялась, чтобы скрыть неловкость, и судорожно вдохнула. Огоньки канделябра тревожно замерцали, словно заразившись ее нерешительностью.

      – В детстве ты был мне как сын. Теперь ты вырос, но я до сих пор тебя люблю.

      Он сжал ее руку и осторожно погладил пальцем.

      – Я вспоминаю о вашем великодушии каждый раз, когда жизнь в Риме становится слишком. слишком жестокой.

      Она опустила глаза.

      – Мне нужна твоя помощь.

      Пламя свечей нежно золотило белую кисею у нее на груди.

      – Я к вашим услугам, госпожа.

      – Микеле, Фабрицио попал в беду.

      Горло Караваджо сжалось так, что он едва мог дышать.

      – Фабрицио в Риме? – хрипло спросил он.

      – Да.

      – Что случилось?

      – Поединок.

      – Разве у вас некому позаботиться о таких вещах? Кошель пострадавшему, взятка тем, кто держит Фабрицио под стражей.

      Но, говоря это, он уже понимал: положение слишком серьезно и обычные меры не помогут. Фабрицио и впрямь в опасности.

      – Убит один из Фарнезе, – прошептала она.

      «Что же ты наделал, Фабрицио?» Микеланджело перебрал в уме знакомых, которые могли помочь сыну Костанцы. На шее у него забилась жилка – будто бы в такт тем чувствам, что сейчас, наверное, охватили маркизу.

      Два борца на площади символизировали противостояние между двумя великими домами. Каждая семья владела монументальным дворцом в Риме и войском вассалов, вооруженных дубинами и кинжалами и готовых пролить кровь. Он подумал о Фабрицио и каком-нибудь вспыльчивом молодом герцоге Фарнезе. То же кровопролитие, только оружие благороднее. Да и последствия, Микеле, будут для тебя тяжелее, если ты вмешаешься.

      Он смотрел в умоляющие глаза Костанцы. Да, она очень помогла ему в жизни. Но если он в свою очередь поможет