Миссис Хемингуэй. Наоми Вуд

когда легкая фигурка скользнула мимо них, и Хэдли постаралась запомнить этот звук, чтобы точно знать, что увиденное не было сном.

      Вечером о произошедшем ни та, ни другая не упомянули. Они ели свинину с шалфеем. Файф с наигранным восторгом восхваляла ее кулинарные таланты, что было особой формой оскорбления. «Я вот, например, ничего не смыслю в кулинарии, – щебетала Файф, бросая взгляды на Эрнеста, уже заметно навеселе после третьей порции мартини. – А у тебя так здорово все это получается!» – и изящно взмахивала ладонями над безупречно сервированным столом.

      Потом они опять играли втроем в бридж, и Хэдли проиграла. Но когда ночью мистер и миссис Хемингуэй занимались любовью, Хэдли старалась стонать как можно громче, так что наутро за завтраком (херес с гренками) любовница Эрнеста заметно присмирела.

      8. Антиб, Франция. Июнь 1926

      Часом позже ее будит Эрнест. Он сбросил свой купальный костюм прямо на пол рядом с кроватью, влажная кожа кажется прохладной.

      – Эрнест, ты пахнешь, как ракушка.

      – Я мидия, которая приползла к тебе.

      Хэдли рассмеялась:

      – Мидия – самое глупое существо во Вселенной! Такой гений, как ты, Эрнест, никак не может быть мидией.

      Он целует Хэдли, проводит рукой по ее груди.

      На полу залегли полосы желтого света, со спинки кровати свисает пояс от кимоно, зеленый и блестящий, как змея, тумбочки завалены книгами. В глубине комнаты – большое лакированное бюро в китайском стиле, расписанное драконами. Иногда Хэдли удивлялась, отчего же она так страстно желает оказаться подальше от этой прекрасной комнаты, от теплого моря? Чего ей не хватает? Белье – свежее, Эрнест – рядом.

      Он уткнулся в нее носом и задышал ей в шею, в то место, где для Хэдли это особенно нестерпимо.

      – Хватит, Эрнест! Я не могу… Пожалуйста!

      – Что, Хэш? Чего ты там бормочешь, котенок? Хочешь, чтобы я продолжал?

      – Пожалуйста. Прекрати! – задыхаясь, пытается она выговорить сквозь смех.

      Но Эрнест продолжает целовать ее шею.

      – Расскажи мне о мидиях, и я перестану тебя так целовать… и дышать на тебя вот так… и лизать вот так!

      – Они двустворчатые! – из последних сил выкрикивает она, хватая его за руки и пытаясь оттолкнуть.

      – Двустворчатые? В каком это смысле? Всегда вдвоем?

      Он прижал ее руки к матрацу.

      – Ты меня убиваешь!

      – Я всего лишь маленькая мидия, присосавшаяся к твоей шее. Что значит двустворчатые?

      – Это значит, что у них и сознания-то нет!

      Хэдли изгибается, стараясь подвести колено к его промежности, чтобы он понял, что ступил на опасную территорию. Но ему вновь удалось увернуться.

      – А что же они едят?

      – Они высасывают еду из воды.

      Он сложил губы трубочкой и засосал кусочек ее кожи:

      – Вот так?

      – Они пропускают ее через себя! – из последних сил пищит Хэдли.

      – А что они пьют?

      – Они не пьют!

      – Что,