Ювента. В.В. Дмитриев

устали уже… Но так не делается. Может хоть кто-то объяснить, куда вы все сбежали с вечерки? И очень важной вечерки, между прочим. И где остальные вообще? Почему не все пришли? Чё за дела?

      Никто не решался отвечать первым. Варя и Игорь тоже были в недоумении, и наверняка хотели услышать ответ не меньше, чем начальница лагеря и старший воспитатель. Сами вожатые молчали, не желая говорить истинную правду.

      Но Макар, который чувствовал себя не лучше остальных, всё же решил взять слово:

      – На унитазах сидят всем ансамблем.

      – Макар – свои дурацкие шутки оставь при себе – строго зыркнула на него Элина. – Я спрашиваю серьезно.

      – А я вам серьезно отвечаю, Элина Вадимовна.

      – Да что ты? И как это понимать?

      – А так, что вожатые знатно просрались после той бодяги, что нам опять в столовке на ужин навалили. Вот так вот. Продолжайте оставлять эту проблему без своего драгоценного внимания, товарищ начальник.

      Элина вопросительно посмотрела на остальных вожатых, не веря словам опального родственника. Их молчание лишь подтверждало его слова – Макар действительно говорил правду.

      – Так, стоп… Это правда? Групповое отравление? У нас? – осторожно спросила Ольга, в надежде на отрицательный ответ.

      – Да – раздался с конца стола голос Евы. – Мы все поужинали, как и всегда. Еда на вкус была обычной…

      – Только опять пресняк – подметил Вова, вид у которого был бледноватый. – Про соль не слышали, походу… А ее, между прочим, уже шесть тыщ лет используют.

      – Да мы к этому уже привыкли, не суть… – продолжила говорить Ева. – Как там у других получилось, я не знаю, но у меня живот начал крутить где-то… не знаю, перед началом вечерки, вроде. Я-то думала, что это я одна такая невезучая, решила перетерпеть, а потом уже на мероприятии и Максу стало плохо. Он в корпус побежал, а через несколько минут и я следом. А потом уже оказалось, что не мы одни такие. Ну вот, теперь стыдно…

      – Мы ничего “своего” перед этим не ели, если что – включился в разговор Вадим. – Ни запрещенки, ни алкашки, ни чё такого. У меня даже лапша заварная уже закончилась… Вот. А тяжко мне стало почти сразу после ужина. Живот крутило… Я даже в клуб не пошел – просто сказал Насте, что подойду попозже. А в итоге я там прилип к этому унитазу. Да мне и щас плоховато, если честно.

      – Поняла… Так, я выйду на минутку – сказала Элина, вставая из-за своего стола. – Позвоню пока Тамаре Николаевне. Она обычно в лагере ночует. Приглашу ее к нам.

      В зале вновь повисла тишина. Гнетущая. Неуютная. Разрушающая. Больше всего такое молчание сказывалось на Ольге – старшая воспитательница уже давно привыкла к веселым и бодрым планеркам, которые по вечерам затягивались на долгое время просто из-за того, что вожатые обменивались новостями о прошедшем дне, вспоминали прежние смены или просто много шутили.

      Но сегодняшнее собрание походило, скорее, на поминки, нежели на вожатские посиделки. Проблема отравления могла иметь далеко идущие последствия, и этих последствий наверняка