Вера. Пролог. Ксения Васильева

В долги меня вводишь, – усмехнулась я в ответ и наклонилась к лежащим передо мной бумагам.

      У меня разбежались глаза, пока мое внимание не привлекла полупрозрачная синяя папка, в которой виднелись фотоснимки. Я принялась перебирать ее содержимое. Это были сделанные следователями фотографии находок из экспедиции: фрагменты старинной одежды, бережно разложенные на бумаге в многоярусных, сколоченных из простых деревянных досок, ящиках; сильно проржавевшие лампады с деталями из голубого стекла, каждая обернутая в отдельную бумагу, перетянутую жгутом; фрагменты фресок на желтоватом камне.

      Я задержалась, изучая фотографии древнего барельефа, изображавшего застывший в камне вечный бой: светлые фигуры воинов в искусных доспехах, сражающиеся под предводительством своего объятого солнцем генерала. Находки заворожили меня. Такая хрупкая красота из другой эры застряла в пыльном контейнере у черта на куличках…

      Одними из последних оказались снимки изящного кинжала изумительной работы: с тонким изогнутым лезвием, подобно телу змеи, что огибала его рукоятку. Он был изготовлен единым куском из неизвестного мне отполированного черного металла. Перебрав фотографии кинжала с разных ракурсов, мне на глаза наконец попался он: виновник всей этой неразберихи в депо – массивный саркофаг из гладкого, словно жидкий черный металл, материала. Любой фанатик душу бы отдал, чтобы увидеть его своими глазами – и теперь он был передо мной.

      Саркофаг стоял на паллетах. Крышка и боковины деревянного транспортировочного ящика вместе с упаковочной бумагой и тканью, в которые он был бережно обернут, лежали поодаль. Казалось, он был вылит единым куском, ведь на нем не было заметно ни швов, ни каких-либо съемных деталей. Четыре широких ремня, покрытых неизвестными символами и скрепленных прозрачными печатями, со всех сторон стягивали его крестом.

      Я отложила папку с фотографиями в сторону, вернув их на место в том порядке, в котором они были, и, перейдя к соседней стопке бумаг, наткнулась на распечатку переписки участников экспедиции, выгруженной с электронной почты. На листах, скрепленных скобкой в углу, имелись многочисленные комментарии и пометки, выведенные тонким крючковатым почерком. Это была переписка руководителя экспедиции и некоего научного сотрудника, ее участника. В одном из писем я наткнулась на выделенное оранжевым маркером место, где ученый назвал заказчика раскопок по имени и отчеству: Виктор Васильевич. Я жадно вцепилась в листки и перечитала всю переписку от начала до конца. Речь в ней шла о рутинной подготовке экспедиции: обсуждали необходимое оборудование, состав рабочей группы. Один лишь раз ученый упомянул это имя во время обсуждения обещанной связи с заказчиком во время дальней поездки. На что руководитель экспедиции в ответ просил удалить это письмо и больше никогда не упоминать личных имен в переписке.

      Егор позади молча грыз «Красный мак», тихонько запивая горячим кофе. Когда я потянулась за очередной стопкой каких-то копий, парень оживился.

      – Да,