Роман на лестничной площадке. Мария Ордынцева

локоны были аккуратно разложены по плечам. Изящные белые сапожки на небольшом каблуке и такая же сумочка придавали ей особый шарм. В уголках ее голубых глаз собрались морщинки, что немного ее старило, а нос с горбинкой придавал лицу аристократическую утонченность.

      – Знаете уже? – спросила она нас. – Алика избили. Кажется, сотрясение мозга. Я его как увидела – не узнала. Весь в крови, – и она качнула грустно головой. – Ужас. Его в областную увезли. А у вас новенькие? Как тебя зовут? – спросила меня Наташка.

      – Саша, – ответила я.

      – Очень приятно, – улыбнулась она. – А меня Наташа, – и мягко пожала мне руку одними пальцами.

      Мы вместе пошли вслед за ней на выход.

      – Как ты думаешь, сколько ей лет? – шепнула мне Алька, пока мы спускались по лестнице.

      – Не знаю. Или шестнадцать, или все двадцать, – я и правда не могла понять, сколько же ей на самом деле.

      – Ей восемнадцать. Правда же она элегантная? – в вопросе Альки чувствовалась плохо скрываемая зависть с нотками восхищения.

      – Да, – согласилась я.

      – Я не понял одного: кто и почему его избил? – напомнил о разговоре Кент. Он был сейчас очень серьезен, даже напряжен. В конце концов, по понятиям конторы – это самое настоящее ЧП: избит один из старших. Разборы здесь неминуемы.

      – Я сама не поняла. Он с суда возвращался. Женьку судили. Стоял на остановке на Верхней Террасе. Подошли к нему человек десять. Спросили, из Нового ли он города. Он сказал, что да. Вот и избили. Жалко ужасно, – рассказала Наташка с сочувствием.

      Я не знала, кто такой был этот Женька, поэтому промолчала. А также все думала: как Алик мог добраться до дома, когда его избили десять человек до сотрясения мозга? Это какую силу воли надо иметь.

      Наташка, попрощавшись, ушла по своим делам, а мы всей компанией сели на лавочке у подъезда, надеясь разузнать еще какие-нибудь подробности у местных.

      Вскоре к нам подошел парень с гитарой. Среднего роста, крепкий шатен в коричневых брюках и черной водолазке, поверх которой была накинута кожаная куртка. Гитару он держал за гриф, положив корпус на свое плечо.

      – Привет, Мишка, – поздоровались Лешка и Димка.

      – Привет, – кивнул он, пожимая им руки.

      – Что у тебя новенького? – поинтересовалась Алька.

      – Да ничего. Слышала, что с Аликом?

      – Ага.

      – Я сначала думал, что это Флинт, – стал рассказывать Мишка. – Напились сегодня с Вестой и Бертом, навешали ему. А потом оказалось, что это не он.

      – Ты сегодня в новой куртке. Откуда взял? – поинтересовался Мальборо, ощупывая предмет. У самого Димки была простая ветровка цвета хаки. Позволить купить сыну кожаную куртку его родители были не в состоянии.

      – Нашел. Сейчас иду, тоже два мужика привязались. Ты че, мол, в такой куртке ходишь? Мне гитарой бы их по башкам, да гитару жалко было. Ну я их ногами раскидал. Пальцем не тронул даже. Слышь, Алька! И вы тоже все. Восемнадцатого к нам в школу приходите. У нас там выступление, – пригласил Мишка.

      – Че там? – Мальборо