Роман на лестничной площадке. Мария Ордынцева

еще на уме много других вещей. Курево, мотоциклы, спорт, – стал перечислять Димка, загибая пальцы.

      – Ах, «кроме этого»?! – рассердилась я, уставив руки в бока.

      – Ну не так сказал! – развел руками Мальборо.

      – Надеюсь, ты этого не сделаешь? – спросил Кент с улыбкой. В его голосе мне почудилась надежда, и меня это удивило так, что я снова забыла отвернуться под его взглядом.

      – Конечно, нет, – я улыбнулась ему в ответ уголками губ, немного растерянная.

      – Вон эта… Алька бежит, – вдруг сказал Мальборо, указывая на цокающую каблуками по тротуару мелкими шажками, но с немыслимой скоростью Монтану.

      – Сааааашк! – Монтана затормозила в каких-нибудь десяти сантиметрах от меня.

      – Что? – спросила я ее.

      – Подожди меня! – выпалила она и шумно выдохнула, переводя дух: – Фууух!

      – Но ты же уже здесь.

      – Я хотела это крикнуть еще когда бежала, но не успела, – пояснила Алька, растопыривая пальцы и от этого становясь похожей на краба. – Мы же к Алику собирались.

      – Зачем? – я не помнила, чтобы мы с ней куда-то собирались, но решила не спорить.

      – Я с ним еще не кончила ругаться.

      – А завтра нельзя? – мне не хотелось уходить далеко от дома.

      – Можно. Но откладывать, – она покачала с сомнением головой, всем видом показывая, какая это может быть ошибка.

      – Подождешь. Если ты ему будешь нужна, он сам придет, – рассудил Мальборо.

      – Тогда пошли в комнатуху, – предложила Алька.

      И мы отправились в дом, стоящий по соседству с моим, но с другой стороны от Алькиного. Он выходил на проспект, на первом этаже у него располагался магазин, а вторым этажом в доме считался технический этаж. Лестничные пролеты не разворачивались поэтому на втором этаже в площадку с квартирами, а вели дальше, к квартирам на третьем этаже.

      Мы зашли в первый подъезд, поднялись на лестничный пролет, который должен был соответствовать второму этажу, и Мальборо вынул решетку в квадратном отверстии в стене.

      В отверстие пролезли Мальборо и Монтана, за ними я, последним шел Кент, поставивший решетчатую загородку на место. Мальборо включил свою любимую зажигалку и пошел вперед, подсвечивая ею.

      Мы друг за другом шли некоторое время по узкому коридору, все время перелезая и перешагивая через водопроводные и канализационные трубы, и в конце концов оказались в небольшой комнатке. Коридор вел дальше, но туда мы идти не собирались.

      Все стены «комнатухи» были сплошь обклеены картинками и исписаны. Особенно выделялась надпись «MAFIA», сделанная черной масляной краской во всю стену. На картинках была всякая чепуха, выдранная из журналов: сигареты, девушки в бикини и без, парни с торсами Геракла, мотоциклы. В самом центре висели плакаты с Сильвестром Сталлоне и Арнольдом Шварценеггером.

      – Это любимые плакаты Киборга, – весело шепнул мне Кент.

      – Я уже поняла, – кивнула я, теперь понимая, почему Берт сказал, что Киборг – это будущий Арнольд.

      – Здесь мы иногда заседаем, а иногда семнарь