Сезон костей. Саманта Шеннон

к «косячку»: – Вас же распределили на пару с Карлом? Там, на собрании. Как он?

      – С предателями не разговариваю. – Тильда выпустила струйку сиреневого дыма.

      – В смысле?

      – Ты разве не слыхала? Продажная шкура этот Карл. Помнишь Иви? Ну хиромантку с синими волосами? Он застукал ее за кражей продуктов и накапал куратору. Страшно вспомнить, что с ней сделали!

      – Что? – спросила я, холодея.

      – Избили, сильно. Обрили голову. Все, не хочу больше рассказывать. – Тильда еле заметно поежилась. – Если тут выживают только такой ценой, то лучше отправьте меня прямиком в эфир. Рыпаться не стану.

      Повисла пауза. Тильда еще пару раз затянулась и отшвырнула окурок.

      – Не знаешь, в какой резиденции Джулиан? – спросила я и на всякий случай уточнила: – Джулиан, номер двадцать шесть?

      – А-а-а, лысый чувак, – протянула моя собеседница. – По-моему, в «Тринити». Попробуй заглянуть через ограду на заднем дворе. Там обычно тренируют новобранцев. Главное, не попадайся на глаза этим. – Она закурила новый «косяк».

      Похоже, зависимость тут адская, но астра есть астра – самый страшный и распространенный наркотик для бедных. Особенно порок процветал в трущобах типа Джейкобс-Айленда. Астры различались окрасом – белая, голубая, розовая, пурпурная, – и каждая оказывала свое индивидуальное воздействие на призрачный лабиринт. У нас в Синдикате Элиза долго сидела на белой и рассказывала, что в отличие от голубой, которая усиливает воспоминания, эта, наоборот, вызывает астразию, иначе говоря – частичную потерю памяти. Однажды Элиза накурилась так, что напрочь забыла свое имя. Правда, потом наша художница подсела на пурпурную астру, якобы та помогала творить, но с меня взяла слово, что я никогда не прикоснусь к эфирным наркотикам. Если честно, желания нарушить клятву не возникло ни разу.

      Но почему мне дают три пилюли? Очень подозрительно. Хотя одна Тильда не показатель. Ей вполне может хватать и двух «колес». Надо бы расспросить кого-нибудь еще.

      Со стороны улицы «Тринити» надежно охранялась. Пришлось пробираться задворками, ориентируясь на смутные воспоминания о карте города. Наконец я очутилась у ограды, охватывающей огромную территорию. Тильда не ошиблась: на лужайке занималась группа «белых туник» под руководством рефаитки. Среди них был и Джулиан. В зеленых вспышках газовых фонарей новобранцы разгоняли духов с помощью замысловатого рельефного жезла. Поначалу я приняла его за нуму – проводника эфира, откуда черпают силу гадатели, – но сколько живу, ни разу не видела, чтобы нумы управляли призраками!

      У меня включилось шестое чувство. Рефаитка магнитом притягивала лабиринты, и те слетались к ней, словно мотыльки на свет.

      Внезапно она взмахнула жезлом и швырнула какого-то злобного призрака прямиком в Джулиана. От неожиданности тот рухнул как подкошенный.

      – Двадцать шестой, быстро встал!

      Джулиан не шелохнулся.

      – Кому сказано, подъем!

      Тот снова не отреагировал. И немудрено! Попробуй встать, когда тебе по физиономии съездил озлобленный дух. Не родился еще ясновидец, способный на такое.

      Кураторша пнула беднягу