Город. Сергей Баунт

долю не лучше. Шерг сразу определил свое отношение ко мне, бросив у входа в жилище старую побитую шкуру и показав знаками, что это место, где я буду спать. Потом показал на висевшую на стене плетку и погрозил кулаком. Я сообразил, что за провинности меня будут наказывать телесно. Но это мы еще посмотрим, – решил я. – Дайте мне только ожить.

      Глава 5

      Началась безрадостная однообразная жизнь в деревне кочевников. Обязанностей у меня было не много: с утра натаскать воды из спрятанного под одним из шатров колодца, убраться в шатре и около – на этом все обязанности заканчивались. Я думал, что меня заставят приглядывать за огнедышащими конями, но хозяева на это не пошли, похоже, не доверяли. Готовить мне тоже не разрешили, хотя при скудости их продуктов я легко мог кашеварить.

      Шерг лишь пригрозил наказаниями, на самом же деле, даже когда я запнулся и разлил целое ведро воды прямо в шатре, тот лишь сверкнул глазами и выругался. Так что жить было можно, если бы не отношение ко мне – я впервые почувствовал, что это такое, когда все считают тебя человеком второго сорта. На третий день интерес ко мне пропал и все в деревне, даже дети, стали смотреть на меня, как на предмет интерьера. Лишь время спустя я понял, почему это так. А сейчас меня просто бесила роль бессловесной скотины в первобытном племени. Мне сразу разрешили ходить, куда хочешь, обозначив лишь два запретных места – тот самый столб с амулетами и бутафорским космическим оружием и шатер старейшин.

      Так как у меня была куча свободного времени, я составил план и начал претворять его в жизнь. Первоочередной целью было ожить, набраться сил и выучить язык азалов. Конечной целью было бросить это поселение и двигаться дальше – в глубине души я не верил в смерть Элен и должен был найти или её, или доказательства её смерти. Но и, кроме этого, где-то же есть Сияющий, который может выполнить любое желание!

      Язык азалов оказался очень простым, и через несколько дней я уже запросто мог объясняться по бытовым вопросам. Но мне хотелось быстрее вникнуть в окружающую жизнь, поэтому я старался как можно больше общаться. Шерг сразу отмел все мои вопросы, молча показав на Шухур. Та также была не очень разговорчива, но на некоторые вопросы все же отвечала. Вопросы другим азалам тоже часто оставались без ответа, не воспринимая меня всерьез, местные не горели желанием со мной общаться. Полупрезрительная-полужалеющая улыбка, появлявшаяся на лицах аборигенов при моих вопросах, бесила меня. Они что, блин, меня за инвалида принимают?

      Постепенно выяснилось, что так оно и есть – тот, кто не может выжить в пустыне, не достоин уважения. А я, здоровый мужик, вел себя хуже ребенка, чуть не умер от жары. Местные пятилетние дети были куда больше приспособлены для этой жизни, чем я. Про себя я понимал, что все относительно и здешний здоровый кочевник через час загнется, если выбросить его посреди русской зимы. Однако для остальных это был не аргумент, азалы никогда ничего, кроме пустыни, не видели и считали, что жизнь возможна только такая