Сквозь тени 90-х. Том 2. Цена ошибок. Зайнетдинов Эльнар

на нас же все пялятся! – прокомментировал я с едва скрываемым смехом.

      Было на что посмотреть: мужик в рясе и персонаж в малиновом пиджаке горланили похлеще мартовских котов.

      – Строчку: «Мам, я-я не виноват»,

      Наколи, и пусть стереть попробуют!

      – Давайте лучше вечером в караоке сходим, – продолжил я урезонивать артистов, громко хохоча.

      – Крест коли-и, чтоб я забрал с собой

      Избавление… но не покаяние!

      ***

      Сумерки подкрались внезапно, растворяясь в сизых оттенках. Мотор «Планеты» надрывался злым рыком, вибрируя железным нутром. Широкая улица Карла Маркса простиралась перед ним как идеальный гоночный коридор. Холодный осенний воздух врывался в лицо, ноздри ощущали свежий запах опавших листьев и влаги.

      Скоро белые хлопья покроют город одеялом, и стальной друг отправится в тесный гараж возле родительского дома, спрячется под старым брезентом. Мысли о новом автомобиле уже маячили где-то на горизонте, но сейчас – только скорость, только движение. Стрелка тахометра судорожно билась об отсечку. Городской пейзаж превратился в смазанную, пульсирующую картину.

      За язык меня никто не тянул… Фак-отряд единогласно проголосовал за вечер в караоке. Путь лежал в центр города, в заведение с провокационным названием «Разбуди соседа» – место, обещавшее стать эпицентром всех видов удовольствий этим вечером.

      Как обычно, слегка опоздал, судя по припаркованной «Яве» Аверьяна на стоянке. Стремительный рывок – и я уже внутри. Первое, что бросилось в глаза, – атмосфера абсолютного драйва. На сцене девушка в блестящем вечернем платье, словно рожденная для музыки, исполняла хит. Каждое её движение – настоящий перформанс: "Американ бой… уеду с тобой!" – голос плавно скользил по страстным нотам, заставляя сердце учащенно биться.

      Полумрак клуба утопал в мельтешении света. Зеркальные шары метались по потолку, разбрасывая солнечные зайчики. Массивные колонки источали такой низкочастотный гул, что казалось – вот-вот треснут стекла, ну, или рёбра.

      Интерьер кричал о футуристическом безумии. Вместо традиционных картин или плакатов – дрели, перфораторы, гитары, барабаны. Стены напоминали храм индустриальной эстетики, способный разбудить даже самых хардкорных соседей.

      Мисо подала знак, и я, подхватив ритм музыки, пританцовывая, направился к компании. После карцера да на танцы – это почти как: украл, выпил, в тюрьму.

      По пути окинул взглядом друзей – каждый сегодня смотрелся так, словно сошёл со страниц глянцевого журнала. Разве что Поп хранил верность своему стилю. Массивный серебряный крест на его шее играл тысячей огней, периодически ослепляя соседей резкими бликами.

      Мягкий диван принял меня в свои объятия. Я плюхнулся на свободное место, поцеловал Мисо в щёку, дал пять по очереди всем друзьям, а Ведьме пожал руку.

      American boy, ой-ой, мой boy, ой,

      American boy, ой-ой, мой boy, ой.

      Ладони отбивали ритм по столешнице. Акула методично глушил пивко, будто участник негласных алкогольных соревнований, – третья