Тесты на интеллект. Елизавета Александровна Реманская

огурец.

      Невмержицкий усмехнулся и ответил:

      –  Конечно, я видел вас не так много раз и в достаточно похожих ситуациях, но никогда – в платье и на шпильках. Должно быть, вам очень идет. Особенно с открытой шеей.

      –  Почему именно шеей?

      –  Потому что у вас очень беззащитная шея.

      –  Это забавно. Мне никто никогда не говорил, что я выгляжу беззащитно! Во всяком случае, если уж я и нуждаюсь в защите, то только от собственных драконов. А наших драконов мы можем победить только сами, и никто тут нам не помощник.

      Официант принес заказанное и начал расставлять на столе. Они молча наблюдали за священнодейством. Когда он, пожелав приятного вечера, чинно удалился, Ада облегченно вздохнула и заметила:

      –  Все тут такое чопорное, поневоле чувствуешь себя настоящей леди, и хочется выпрямить спину.

      –  А вы и есть настоящая леди, Ада Андреевна, и я все время ловлю себя на том, что тщательно взвешиваю свои слова, прежде чем что-то сказать. Боюсь, что не так что-то брякну, и это очень трудно.

      –  А вы расслабьтесь, Владимир Вацлавович, – самым серьезным тоном посоветовала Ада,– будет гораздо легче и не в пример приятнее. Я просто не верю, что вы могли бы сказать что-то неподобающее английской чопорности.

      –  Да я и сам, признаться думаю, что нам надо общаться по-свойски: у нас богатое прошлое, мы с вами, в конце концов, вместе пили водку.

      Ада засмеялась с видимым удовольствием. Ей нравилось, что «шляхтич» хорошо понимает правила игры, в конце концов, лучшее средство от неловкости и замешательства – ирония и чувство юмора. Он подвинул к себе высокий стакан с «Мартини», и сказал:

      –  Я мало знаю о вас, а мне хотелось бы знать много.

      Ада согласно кивнула и послушно начала:

      –  «Родился в препочтеннейшей семье я, и был послушным мальчиком, как все. И, склонность к философии имея, с отличием закончил медресе».

      Он обескуражено посмотрел на нее, усмехнулся, снова взглянул, уже без улыбки, и очень серьезно закончил:

      –  «Скажи, ты не был в этой… как ее… Сибири? Не сиживал ли в этих… кандалах?»

      Ада неподдельно удивилась:

      –  О! Вы тоже это читали?

      –  Разумеется. Очень люблю.

      Ада стала быстро перечислять:

      –  Стругацких? Голсуорси? Саймака? Ле Гуин? Булгакова? Гончарова?

      При каждом ее слове он утвердительно кивал, а после того, как она замолчала, с добродушной усмешкой констатировал:

      –  Имеет место полное совпадение наших литературных пристрастий. Я в этом и не сомневался. Судя по вашим цитатам, вы очень основательно все это прочли.

      –  Владимир Вацлавович, вы меня просто удивляете. Мужчины, обычно, не читают ничего, кроме сугубо специальной литературы. Хотя я признаю, что, может, я какая-то особая лишенка, но мне начитанные мужчины не попадались.

      –  За что вы так