Готамерон. Том III. Вестники бури. Андрей Цепляев

следующий раз молчи и кивай, когда будет говорить госпожа.

      Уткнувшись щекой в грязь, она обхватила руками живот и кое-как приподнялась, чтобы сильно не запачкать платье. В горле забурлило что-то кислое. Стало трудно дышать. На улице хватало людей, но Балка это не смущало. Человек, носивший сюрко, был под защитой сюзерена, и законов не опасался.

      Наемник так же быстро удалился, но она его не видела. В глазах было слишком темно. К ней подошли и помогли встать. Какой-то сердобольный мужчина пообещал сообщить о нападении капитану. Анабель их не слушала. От удара внутри как будто что-то лопнуло, и это был недобрый знак. Так сильно ее не бил даже тот белобрысый наемник, который желал ей смерти.

      Покачиваясь из стороны в сторону, Анабель побрела домой, продолжая поглаживать ушиб. В том, что Балку приказали нанести удар, не было никаких сомнений, как и в том, что сучка из верхнего предела не оставит ее в покое. Остановившись у входа в тоннель, Анабель припала лбом к стене и впервые за долгое время дала волю слезам.

      1-й месяц лета, 4 день, Тридвор

      Последние четыре дня Фергус провел в тишине и покое. Он много ел, еще больше пил, но чаще просто спал; а тем временем жизнь вокруг била ключом. Обитатели сторожевого бастиона, что стоял на главной площади Готфорда, продолжали вооружаться. Сейчас, в предзакатные часы, проходила смена караула. Патрульные возвращались в казармы или собирались в столовой, дожидаясь, пока товарищи закончат тренировку и начнут перекличку. Вульфгард набирал рекрутов буквально отовсюду, брезгуя, наверное, только женщинами и бывшими каторжниками. Новички в бараках появлялись каждый день. Многие, поглядев на тяготы ратной службы, исчезали с концами, но самые стойкие принимали кольчуги и мечи. После изнурительных тренировок их отправляли в дозор с лучшими бойцами, дабы те скорее набрались опыта. Из-за всей этой кутерьмы ополченцы часто ужинали после захода, а засыпали и вовсе при свете звезд.

      Большую часть времени Фергус наблюдал за происходящим со своей лежанки. Первые дни ему даже запрещали вставать, обвязав целебными бинтами с ног до головы. За это парни прозвали его «мумией». Диковинное слово он впервые услышал из уст тюремщика Палмира. Кочевник утверждал, что мумии Сурана мало отличались от магорских зомби, только были завернуты в бинты и обвешаны золотом.

      Мысль о том, что его сравнивают с мертвецом, пусть и богатым, Фергуса не радовала, как и насмешки товарищей. Помимо болтовни с часовыми, скоротать время ему удавалось за игрой с заморской головоломкой. Диковинная коробочка, величиной с кулак, была собрана из десятков дощечек, покрытых костяными пластинами. Проныра Кутберт отобрал ее у местного контрабандиста. За две недели с вещичкой успела повозиться половина парней, включая наемных охотников, но собрать удалось одному только Лихту. По словам смекалистого глашатая, достаточно было соединить половину дощечек с пазами, чтобы те держались между собой, а затем прикрепить к ним другие. Весь последний час Фергус пытался это сделать, но когда за окном в пятый раз началась перекличка, спрятал головоломку