Пропавшая буква. Михаил Раскатов

совсем забыла про заглохший мотор. Она стояла и смотрела, как удирают Ах и Ох.

      – Уважаемая Слива, каково твоё мнение: скоро ли мы поедем? – обратился к ней Мягкий Знак.

      – Скоро, очень скоро! – бодро ответила Слива и, скло-нив голову на плечо, принялась рассматривать мотор. Ей, наверное, нравилось вот так стоять и смотреть на мотор. Она смотрела на него то справа, то слева, то сверху, то снизу. А вместе с ней смотрели Саша и Алёша, но понять, почему мотор не работает, не могли. Да и сама Слива, кажется, не очень-то понимала, в чём дело.

      В это время на улице Разгильдяев появилась странная процессия. Впереди, в большой детской коляске, лежала знаменитая принцесса Лень. Она выехала на прогулку до ближайшего перекрёстка и обратно. Такую прогулку прин-цесса совершала только раз в месяц. Ведь для этого ей приходилось вставать с кровати и спускаться по лестнице со второго этажа!

      Не думайте, что принцесса была толстой и неповоротли-вой. Вовсе нет. Она была такой худенькой, что помещалась в детской коляске. Ведь принцесса почти ничего не ела. Во-первых, потому что ей было лень жевать и глотать, а вовто-рых, потому что принцессе хотелось, чтобы у неё была самая тоненькая фигурка. Самая тоненькая! Это так изящно и так красиво! Вообще принцесса Лень считала, что краси-вее её нет никого на свете.

      Она шила себе самые нарядные платья. Не сама, конечно, а приглашала портных, и портные очень мучились, приду-мывая ей очередной наряд, ведь принцесса была такой капризной. Она стонала и хныкала по любому поводу, и у неё почти всегда было плохое настроение. Ей казалось, что все окружающие существуют лишь для того, чтобы ухаживать за ней и угождать ей. И она очень злилась, если узнавала, что кто-нибудь занят другим делом. И к тому же, как вы дога-дываетесь, она очень любила поспать.

      Вот и сейчас, во время прогулки, она сладко спала в сво-ей коляске. Коляску везли две Кляксы. Их костюмы были давно не чищены, а ботинки никогда не встречались с гу-талином и щёткой. Кляксы везли коляску очень странным образом. Они толкали её и, пока коляска катилась, стояли на месте, сладко зевая. Потом, еле передвигая ноги, они приближались к коляске и опять толкали её вперёд. За ко-ляской шла ещё одна Клякса. Она везла самую обыкновенную кровать-раскладушку. Раскладушка стояла на роликах и легко катилась по земле.

      Но вот процессия остановилась. Раскладушка была разобрана, и все три Кляксы улеглись на неё. На их круглых лоснящихся физиономиях было написано такое блаженство, что, глядя на них, хотелось спать. И Кляксы действительно заснули. Сначала тихо, а потом всё громче и громче они начали похрапывать. Одна гудела, как шмель, другая урчала, как испорченный водопроводный кран, третья хрюкала, как голодный поросёнок. А все вместе они издавали такую «музыку», что у каждого, кто её слышал, начинали болеть здоровые зубы.

      Принцесса зашевелилась и подняла голову. Тому, кто видел её впервые, могло показаться, что на голове у неё лежит большая жёлтая мочалка. На самом же деле это была причёска, и принцесса очень хотела, чтобы все видели это чудо парикмахерской техники.

      Принцесса посмотрела вокруг, потом зевнула и произнесла:

      – Ах, у меня совсем