Прости, любовь! Джокер. Елена Викторовна Грабовецкая

резко контрастировал с белой кожей места, всегда прикрытого купальником, красивые фигурные ноги с изящными щиколотками, нельзя было назвать ни тонкими, ни толстыми, как и все тело – ни маленьким, ни большим. Гладкая упругая фигурка, без пятен, синяков и царапин, сияла, как греческая амфора.

      Голова его чуть дернулась из стороны в сторону, стряхивая невольное восхищение.

      Он подошёл, тихо шепча:

      – Проверила? – бережно укрыл одеялом.

      – Поедем к тебе? – прошептала Сабина, обвивая его руками и прижимаясь к его высокому спортивному торсу всем телом.

      – Не сейчас, я на дежурстве, – он мягко высвободился из ее рук.

      – Я вижу, где ты дежуришь, – Сабина насмешливо искривила рот, – тогда, где ты мне прикажешь лечь?

      – Ну, пойди к этому немцу, который предлагал тебе руку и сердце. Зачем ты мне об этом рассказывала?

      – Придется, потому что ты так ничего и не понял! Она гордо подняла голову и, резко повернувшись, вышла из комнаты.

      Джокер плюхнулся в кресло, как будто сбросил с себя тяжкий груз, немного подумав, взял мокрую одежду, пошёл в ванную, чтобы прополоскать от солёной воды. Ему казалось, что даже трусики и лифчик, сохранили апельсиновый запах ее тела. Выкручивая вещи до последней капли, он чуть не переусердствовал, поэтому развешивая их на самые высокие места в комнате, предварительно проверял, а не порвал ли?

      Свитер поместил на дверях ванной, юбку повесил на оконные ручки, а нижнее – на люстру и бра.

      Взяв плащ, пропахший запахом ее тела, вышел на причал. В голове зазвучала новая песня: