Общество грез. Мариа Армлин

после него мы ехали к тёте Джулии домой, где веселились с Колином и дядей Питером, пока тётя приводила себя в порядок, а затем шли гулять по их владениям все вчетвером. Я никогда не ощущал себя настолько счастливым, особенно когда дядя Питер называл меня «сынок» и брал за руку. У нас с ним была особая связь, именно он научил меня рыбачить, давать отпор надоедливым мальчишкам, вести себя уверенно в окружении взрослых женщин, завязывать галстук, даже научил меня справляться с заиканием, когда я волновался. Когда у меня возникали трудности, я бежал сломя голову к дяде Питеру, уверенный, что меня поддержат и дадут дельный совет.

      Помню, как однажды я упал с лошади и стал бояться ездить в седле. Никто, включая маму, не знал, какой панический ужас я испытывал при виде лошади. Но это не могло скрыться от чутких глаз дяди Питера. Иногда мне казалось, что он понимает меня лучше, чем я сам себя. Бывает ведь, что ответ лежит на поверхности, а ты ходишь вокруг да около, блуждаешь в темноте неведения, пока не появляется тот, кто одним взглядом и добрым словом указывает путь, в конце которого ты найдёшь ответ на свой вопрос. У меня таким человеком был дядя Питер. Он взял меня за руку и повёл в конюшню, не давая мне возможности сказать и слова. Хотя, если честно, мне и не нужно было ничего говорить, потому что я доверял ему и знал, что, чтобы он не сделал, всё будет направлено на то, чтобы вытащить меня на поверхность.

      – Лиам, дружище, я рассказывал тебе, как до ужаса боялся лошадей? – не дав ответить, он продолжил, потому что ему не нужны были ответы, он и так всё знал, а мне не нужны были вопросы, я ждал спасательный круг. Мне было стыдно, ведь все мои товарищи были хорошими наездниками, а я до чертиков боялся даже подойти к лошади.

      – Так вот, каждый раз я собирал волю в кулак и шёл к лошади, придумывая тысячи отговорок, почему я не боюсь её. Но страх – такая вещь, его не обманешь, он пудрит тебе мозги, затихая на время, а потом с новой силой возникает из ниоткуда, – дядя Питер опять замолчал, опускаясь на колено, чтобы быть вровень со мной, и посмотрел прямо в глаза. Это был его фирменный трюк, чтобы он не смотрел на меня свысока, будто он взрослый и ему чужды такие глупости, а чтобы я чувствовал, что не один, он со мной и понимает, каково это, и у него есть решение для меня, спрятанное в его добрых глазах.

      – И знаешь, что я сделал… – произнёс он с лёгкой загадочностью, пристально глядя на меня, – я снова пошёл в конюшню, но уже без маски, и признался, что боюсь лошадей. Да, до ужаса боюсь, – он размахивал руками, словно пытаясь наглядно передать всю бурю эмоций.

      – А что было дальше? – почти задыхаясь от нетерпения, выпалил я.

      – Узнай это сам, – его голос звучал мягко, но в нём была непоколебимая уверенность. – Мы почти у конюшни. Ты можешь признаться своей лошади. – Его лицо озарила тёплая, ободряющая улыбка. – Знаешь, дружок, проблема в том, что мы слишком часто скрываем свои страхи, считая