Великий князь Константин Николаевич и Русский Иерусалим: к 150-летию основания. Сборник статей

теперь меня рассматривали не как лицо, отстаивающее собственные проекты, а как исполнителя прямой, личной и сердечной воли Его Величества. Господь дал мне мужество не смутиться и не дрожать перед Его Величеством, я говорил прямо и открыто и получил одобрение, так что в конце доклада Император сам пригласил меня поужинать с ним в тот же день вместе с князем Горчаковым и Оболенским, и объявил князю, чтобы на первый доклад он взял меня с собой, чтобы дать ему окончательные распоряжения.

      Мое дело получило полный успех, и Император соизволил поблагодарить меня весьма любезно за все хорошее, что я сделал. Его Величество повторил несколько раз: не теряйте мужества и всегда рассчитывайте на меня, теперь вам покровительствую я. Я знаю, что повсюду вы встречаете мало сочувствия, я сумею вас поддержать, потому что сам теперь хочу, чтобы вы преуспели. То, о чем вы просите, справедливо, я считаю, что это можно исполнить и это будет исполнено»[36].

      Период с середины 1859 по середину 1861 г. был наиболее значимым для истории «Иерусалимского проекта». После возвращения (14 июня 1859 г.) великого князя Константина Николаевича из его длительного заграничного путешествия, в Петербурге сразу же началась работа высочайше утвержденного Палестинского комитета. До этого момента собрания, которые проводились под председательством великого князя с участием представителей всех заинтересованных сторон (МИДа, РОПиТ, Синода и Министерства финансов), имели статус внутриведомственного комитета в структуре Морского министерства. Движущей силой проекта по-прежнему оставался великий князь Константин Николаевич. В письме к невесте Марии Николаевне Долгоруковой от 16-го июня 1859 г. Мансуров между прочим сообщает:

      «Иерусалим более чем когда-либо стоит на повестке дня. <…> Великий князь после поездки в Иерусалим кажется очень дорожит этим делом, он сам хлопочет. <…>Я приехал сюда очень кстати и вовремя. Нас совершенно нелепо бранят»[37].

      Из письма к отцу 19 июня 1859 г. мы узнаем дальнейшие подробности.

      Император благосклонно принял и выслушал Мансурова. Уже после этого доклада был составлен окончательный план действий для нового Палестинского комитета, главой которого должен был стать великий князь. В связи с этим Мансурову было поручено составить новую записку, которую он должен был представить до своего отъезда в свадебное путешествие. При этом возникала необходимость нового посещения Иерусалима. Между прочим, в письме Мансуров сообщал отцу, что его будущая супруга после свадьбы желает сопровождать его в Палестину. Сам Борис Павлович также не хотел бы отказываться от этой новой поездки на Восток под предлогом семейных обстоятельств, так как, писал он, «затеянное дело дорого моему сердцу»[38].

      1 июля 1859 г. состоялась бракосочетание Мансурова. Отец невесты князь Николай Васильевич Долгоруков счел необходимым испросить августейшее разрешение на эту свадьбу, которое было дано императором при том условии, что Мансуров не оставит

36

ГА РФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 35. Л. ЗО-ЗОоб.

37

ГА РФ. Ф. 990. Оп. 1. Д. 37. Л. 7-70об.

38

ГА РФ. Ф.990.Оп. 1.Д.35.Л.4-5об.