Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.). Б. Н. Флоря

[570]. Конечно, этот обмен мнениями носил предварительный характер, комиссары еще не имели новых инструкций, но царь и его советники в ставке под Ригой должны были отдавать себе отчет в том, что перспектива скорого и успешного окончания переговоров не просматривается.

      После встречи 24 сентября в переговорах наступила пауза до 8 октября, когда комиссары Речи Посполитой получили новые инструкции. В эти дни решался вопрос о судьбе Риги.

      Присланный И. Эйленбургом проект соглашения о перемирии в конце концов не был принят царем, и русские войска стали готовиться к штурму города, но еще до завершения подготовки к штурму М. Делагарди 2 октября атаковал русские войска под Ригой и нанес им ощутимые потери[571]. 5 октября царь покинул свою ставку – «изволил… идти к Москве» и в тот же день последовал приказ войскам – «ис-под Риги из шанец и из городков отоитить»[572]. По осенней распутице армия медленно двигалась по Западной Двине к Полоцку, куда Алексей Михайлович прибыл 28 октября[573].

      Вскоре после отъезда царя из-под Риги с царского «стана» на дороге к курляндскому герцогу 7 октября был отправлен вернувшийся из Пруссии дьяк Григорий Богданов[574]. Поручение ему, вероятно, дано было устно, но с чем оно было связано, можно узнать из грамоты герцога Алексею Михайловичу. В ней герцог выражал удовлетворение, что царь хочет «войну утолить» «и к миру помыслить»[575]. Речь шла, конечно, о мире со Швецией. Курляндский собеседник Г. Богданова канцлер М. Фелькерзам заверял его, что Карл Г устав «однолично миру хочет», и выражал пожелание, «чтоб перемирие взять и договоритца, где б вперед для мирного договору великими послами сьехатца». Г. Богданов в своем отчете царю высказал мнение, что герцог «в Ригу, чтоб перемирья учинить… говорить от себя пошлет»[576].

      Еще до возвращения Богданова из Митавы на пути в Полоцк был предпринят другой шаг в этом направлении. 12 октября командующий русской армией Я.К. Черкасский прямо обратился к М. Делагарди с предложением начать переговоры о перемирии[577]. Эти шаги говорят, конечно, о стремлении хотя бы на время положить конец военным действиям, которые приняли неблагоприятный для русской стороны характер. В такой обстановке, существенно отличавшейся от той, когда русские войска начинали осаду Риги, возобновились переговоры под Вильно.

      Новые указания о том, как вести переговоры, представители обеих сторон получили почти одновременно. 7 октября «великие» послы получили царскую грамоту с предписанием придерживаться прежних инструкций[578]. К. Бжостовский отметил в своем дневнике, что приехавший гонец вручил грамоту Н.И. Одоевскому во время службы, и, прочтя ее, «они с Лобановым открыто плакали»[579]. Ни эта грамота, ни другая, в которой послов извещали о заключении договора с курфюрстом[580], вряд ли могли вызвать у «великих» послов подобную реакцию. Возможно, гонец привез известия о тяжелом положении русских

571

Андреев И.Л. Алексей Михайлович. М., 2003. С. 305.

572

См. дневник похода царя Алексея Михайловича: РГАДА. Ф. 27. № 6. Ч. 3. Л. 246, 248.

573

Там же. Л. 257об.

574

См. текст верительной грамоты: РГАДА. Ф. 63. 1656 г. № 13. Л. 1–2.

575

Там же. Л. 6.

576

Там же. Л. 9-10.

577

Кобзарева Е.И. Дипломатическая борьба России за выход к Балтийскому морю в 1655–1661 годах. М., 1998. С. 143.

578

Русская и украинская дипломатия… С. 205.

579

Сборник Муханова… С. 530.

580

Русская и украинская дипломатия… С. 206–207.