Птица и череп. Светлана Соллей

было задавать вопросы, потому что сквозь пелену иллюзии никто не мог видеть.

      Шин надеялся на это. Но, как оказалось, его надежда мало имела отношения к реальности. Он стоял перед дверью несколько минут, не решаясь на какие-либо действия, смотрел на белую поверхность двери, не знал, что именно стоит сделать. У него не было плана. Помимо и без того не самого лучшего состояния, его потряхивало от страха и неизвестности. Мир вокруг словно заставлял Шина делать то, что он делать не хочет, будто бы приход сюда был тем, что он должен сделать. По какой-то причине. Совершенно не понимая этой причины, он ощущал себя не в своей тарелке, и от того “что-то” занимало все его мысли. Как же легко с такими вещами справляется Лана, промелькнуло в голове. Шин начал задаваться вопросами: почему кто-то мог делать все эти вещи, вроде спонтанных попыток подружиться, внезапных разговоров с первыми встречными, получения того, чего они хотят, а он – нет? Шин не знал, зачем ему пример в виде Ланы в этой ситуации, но на какой-то момент ему показалось, что Лана справилась бы намного быстрее и проще. Ей бы не нужно было прятаться и ждать чего-то. Шину тоже не нужно было, но он это делал, потому что не представлял, как мог бы поступить иначе. Его несуществующий план не заходил так далеко. Здесь начиналась неизведанная территория, в которой могло произойти все, что угодно. Он слышал, как громко стучит сердце, ощущал, как жар постепенно поднимается из солнечного сплетения, распространяясь выше, как кровь приливает к лицу, а мозг словно на повторе крутит проекцию одной и той же ситуации: просто постучи и открой дверь. Постучи и открой. Подними руку и постучи. Поверни ручку и открой. Это просто. Сделай это.

      Он не мог.

      Не понимая, почему не может выполнить даже такую простую задачу, Шин утопал в ненависти к самому себе, ощущение безысходности вплеталось в привычный цикл самобичевания, и к нервной дрожи и недомоганию прибавлялась и эта эмоциональная нестабильность. Превращая мироощущение в бесконечное “Почему?”. Лана ведь отлично справлялась со всеми её проблемами, так почему?

      Почему просто не сделать то, что нужно сделать? Просто взять и не решить проблему, пока не зашло слишком далеко, как в прошлый раз, раз все равно он уже был здесь?

      Проблема не стала больше ждать.

      Дверь внезапно распахнулась, Шину пришлось сделать резкий шаг назад, чтобы его не зацепило. От испуга сердце начало биться еще сильнее, чем раньше, застряло где-то в горле, колотилось с той силой, будто бы хотело выбраться наружу и покинуть своего бесполезного владельца.

      Шин посмотрел на Духа, появившегося на пороге, едва дыша, старался не двигаться. И помнить про иллюзию, помнить про нее – самое главное. Это было единственное, что он хотел, а, главное, мог сделать хорошо. Дух смотрел прямо на него, точно в глаза скептическим взглядом. Вязкая слюна в пересохшем горле Шина грозила превратиться в причину асфиксии. Потому что это попросту не должно было быть возможным, Дух не мог его видеть, ведь иллюзия никуда не делась. Она