Звездный Мост. Георгий Лугов

который уселись пировать ликующие победители. Большую часть пленных ордынцы потопили в Калке, а оставшихся продали вездесущим евреям-рахдонитам, и не один десяток лет изредка возвращались из заморских краев поседевшие, смуглые от сарацинского загара страдальцы − кто из Леванта и Палестины, а кто из Египта, далекой страны занесенных пустынным песком пирамид.

      Слухи о продвижении ордынских туменов к землям Поднепровья ходили противоречивые. Срединные города собирали ополчения, готовясь выступить на защиту стольного града Киева, захлебнувшегося в звенящих волнах колокольного набата.

      И тут змеистой молнией пронеслось невероятное известие: степняки, дотла разорив городок Святополч, повернули к Донцу. До окраин киевских посадов оставалось чуть более пятидесяти верст… Не имея в достатке крепких лестниц, тяжелых пороков и стенобитных орудий, опытный Субудай не решился штурмовать хорошо укрепленный город; тем более, что кияне перестали посыпать головы пеплом и стенать по погибшим сородичам. Жители в едином душевном порыве взялись за секиры, копья и топоры, а лепные кафтаны сменили на кольчуги и брони.

      Весьма вероятно, что ордынцы поспешно покинули Русь и двинулись на северо-восток, получив безусловный приказ хана Чингиса вторгнуться в Поволжье. Однако на излете этого неудольного для русичей года степная орда была наголову разбита волжскими булгарами у Самарской Луки и с ощутимыми потерями отступила в солончаковые прикаспийские степи, бросая по дороге обозы и скот.

      Южные города и веси лежали в дымящихся руинах… Лето выдалось засушливым, жарким. Над исстрадавшейся без живительной влаги землей носились пыльные смерчи, безудержно полыхали грозы. Горели пшеничные посевы, горели леса и болота, вода в озерах и реках стала непригодной для питья. «Густые облака дыма затмевали свет солнца, мгла тяготила воздух, и птицы падали мертвые на землю»,− скорбно сообщал летописец.

      А на закатной стороне появилась неведомая ранее яркая звезда и в сумерки озаряла небосвод блестящими лучами.

      Страшно это было, причудливо и странно, непостижимо для разумения…

      Впрочем, жизнь постепенно входила в привычное русло. Покойников отпели и предали земле, на местах расчищенных пожарищ возводились новые дома и церкви. Последующий год принес обильный урожай, цены на хлеб упали, в водоемах вновь появилась рыба.

      Новый киевский князь Владимир Рюрикович отправился в карательный поход и почистил степь, сполна отомстив вероломным половцам за их предательство.

      О неистовых пришлецах более ничего не было слышно. «Кого Бог во гневе своем навел на землю Русскую?»,− временами судачил народ, собираясь на торжищах, но не мог найти ответа на этот насущный вопрос.

      Так, в трудах и заботах, прошло тринадцать лет…

      Вольный город Мышград

      «Для имперского полиса возможно все, что целесообразно»

      (Эвфем, архонт Афин)

      Крутобокая, тяжело нагруженная