Погода на завтра. Наталья Юрьевна Царёва

так. Чуток эту ватку понюхай, и все у нас хорошо будет. Вот так.

      Никогда уже все не будет хорошо. Понимаю, что сказала это вслух.

      – Вы медсестра? – говорю я той, что в белом.

      – Фельдшер этой гостиницы. Нина Иванова. Ну а теперь вставайте с пола, кафель-то холодный.

      Встаю. Мир качается. Опираюсь на фельдшерицу.

      – Это ваше? – другая протягивает мне сумочку. Неприязненно. Ничего, я привыкла.

      – Да, мое. – Беру, смотрю тоже неприязненно. Вижу, она смущается. Да ладно.

      – Мы думали, с вами что-то серьезное, – лепечет третья. – Ваша визитка.

      – Понятно. Спасибо.

      Мнутся. И не уходят. Что еще?

      – Мы вообще-то в туалет зашли.

      Черт. Совсем забыла.

      – Пойдемте, – тянет меня фельдшерица. – У меня здесь кабинет близко.

      Уходим. Полкоридора. Дверь. Кабинет.

      – Садитесь сюда.

      – Спасибо. Почему я упала в обморок?

      – А вы сами предполагаете?

      – Нет.

      – Не в положении?

      – Нет.

      – Завтракали плотно? Уже три часа дня.

      – Завтракала нормально, а потом еще в кафе заходила.

      – М-м. И не переживали из-за чего-нибудь очень неприятного?

      – Да вроде нет.

      – Ну тогда я не знаю. Причины обморока могут быть самыми разными. Кстати, мы ведь еще и не представились друг другу.

      – Только я. Валентина.

      – Нина. Вам сколько лет?

      – Двадцать два.

      – В гостинице остановились? Приезжая?

      – Нет. Зашла просто в туалет.

      – У вас обмороки раньше бывали?

      – Нет. Но это неважно. Переутомилась, наверное. Большое вам спасибо за помощь.

      – Какая ерунда. И уберите кошелек. Может быть, вы посидите здесь пару часиков? На метро вам, наверное, далеко добираться? Можете опять сознание потерять.

      – Нет, спасибо, я на машине. Благодарю вас.

      – Жаль. Ну что ж, если вы настаиваете…

      – До свидания.

      Коридор. Где-то здесь должен быть выход. А, вот он. Фойе. Портье проводил меня изумленным взором. Плевать, привыкла.

      Сажусь в машину. Куда теперь?

      Можно на Литейный, но даже подумать об этом страшно. За два года я так и не сумела привыкнуть к этому месту. Официально это мой дом. (Два года? Так много?) Я могла бы направится к Владу, он был бы мне рад. Но я не хотела видеть Влада. Он станет плакать, рассказывать о своей мертвой дочке, а когда окончательно напьется, умолять меня остаться на ночь. Это тяжело, и мне каждый раз требуются силы, чтобы заставить себя навещать его. Но у Влада, кажется, больше никого нет.

      Три часа дня. Значит, еще слишком рано для похода к тете Маше или куда-нибудь еще. Подруги? Но я никого не хотела видеть. Было муторно и пошло. Если б я курила, то именно сейчас мне понадобилось бы смолить одну сигарету за другой. Но я не курю. А может, жаль.

      Включаю радио. Митяев. Выключаю. Только этого мне сейчас не хватает.

      Вообще-то странно. Почему я потеряла сознание? Хилой никогда не была. А если это нервы, то приступ вроде бы припозднился. Падать надо было тогда, в пьяную желтую