Мне с собой хорошо. Книга-маяк для тех, чьи глаза перестали светиться. Лариса Парфентьева

каждый день, год за годом. На отдых и расслабление я выделяла время по остаточному принципу, типа «отдохнем после смерти». Будто жизнь – это как деревня Пищалкино, а отдых – это скорый поезд, который стоит на станции этой Пищалкино ровно две минуты, и я не успеваю до него добежать.

      Я отвергала предложения Таты раз десять. А тут резко почувствовала, как моя жизнь проходит мимо, вдохновение на нуле, и гордо носить звание «ломовой лошади» мне надоело.

      Что ж, была-не-была! Я быстро разблокировала телефон и написала «Тат, я в деле!» После этого ощутила прилив какого-то необычайного чувства: кажется, у нормальных людей это называется предвкушение.

      Скорый поезд остановился в деревне Пищалкино на две минуты. И я успела в него запрыгнуть. Поехали!

Поездка, которая изменила все

      Ровно через сутки я залетела в «Сапсан», который отправлялся в город-герой Санкт-Петербург.

      Тата уже ждала меня там с кофе, сэндвичами, шоколадкой и воздушным шаром, на котором было написано: «Ну наконец-то!»

      Она встала, увидев меня, я подбежала к ней, обняла и улыбнулась.

      Это было так похоже на Тату: она организатор крупных мероприятий по всему миру, ее называют человек-праздник, а друзья не дадут соврать, сюрпризы она устраивает бомбические!

      На ней было фиолетовое пальто, золотистое шелковое платье в пол и большая черная шляпа с полями. Я не сдержала восхищения:

      – Тат, выглядишь фантастически!

      – Спасибо, дорогая, ты тоже! Знаешь, вот никогда себе ничего такого не покупала. Никакой дорогой одежды и украшений. А в прошлом году пришли плохие анализы, и я подумала, а для кого вообще жила все это время? И пошло-поехало! Вот прикупила себе новый гардероб, – она крутанулась, еще раз показывая образ, а потом прошептала, – Стоит как целое состояние.

      – А… – начала я.

      – А с анализами, кстати, все в порядке, – перебила Тата и отмахнулась.

      – Хорошо, – улыбнулась я, не буду лезть, раз не хочет.

      Мы расположились на креслах за столиком. Я задумчиво посмотрела на шляпу. Надела бы я такую? Хм.

      – А я вот люблю, чтобы все было функционально, комфортно, – я щупала знакомую почву, рассматривая шелковый блеск платья, – ношу черную одежду, потому что она не пачкается, каблуки тоже мимо, позвоночник мне потом спасибо скажет. Да в принципе не покупаю слишком дорогие вещи.

      – Ты же можешь себе купить, что хочется. Почему не покупаешь?

      – Это не целесообразно.

      – Целесо-о-бра-зно звучит как безобразно. Какое скучное слово. Ладно. Как ты вообще?

      – Да вроде нормально, но пару дней назад до меня докопался клоун. И я тут задумалась. А вдруг, я упускаю что-то… Скажи мне честно. Мое лицо… оно выглядит счастливым?

      – Ну… Как тебе сказать. Я тебя обожаю, ты же знаешь. Но нельзя столько работать. Жизнь, она же мимо проходит.

      – Мда уж. Дурацкая мысль, но иногда мне кажется, что я недостойна любви, легкости, отдыха, что надо в поте лица выстраивать свою жизнь как стахановцы.

      – Я