Кирза и лира. Владислав Вишневский

работы – ширк-ширк, шорк-шорк… Глядишь, всё блестит, как котовые эти… в смысле самовар.

      Вернулся Вадька с понурой головой. В одной руке шинель, в другой злосчастный погон.

      – Она вернулася в слезах, оставив честь ему и плавки… – закатив хитрые глазки, со скорбным лицом выдал экспромт Гриня.

      – Прибью!.. – обрывает насупившийся Вадька. – Между прочим, старшина сказал, что у меня получается лучше, чем у некоторых, – заявляет он, скептически глядя на наши потуги.

      – Да? Слушай, это заметно. – Похоже ехидничает всегда серьезный Кошкин-Бабай.

      Кстати, когда говорит Кушкинбаев, мы его зовём то «Бабай», то «Кошкин-бай», то «Кошкин-Бабай», он не обижается, его круглое лицо всегда неподвижно, а глаза спрятаны в узких щелочках, и не поймешь, как сейчас вот, где он шутит, а когда говорит серьезно.

      Вадька не успевает отреагировать, его с грустью и мечтательностью перебивает Стас, он белёсый, из Прибалтики, латыш кажется:

      – Эх, сейчас бы мою сестренку сюда. Она бы вмиг всё пришила, – с грустью замечает он.

      – А она у тебя красивая?

      – Кто, сестренка? Что ты, конечно! – Лицо у Стаса расплывается в счастливой улыбке. – Представляете, она у нас с детского сада, как начала там что-то шить-вышивать, так с тех пор все сама дома и шьет. Мамке во всем помогает… Умница!

      – Слушай, а её фотка у тебя с собой есть? А сколько ей лет? – всерьез интересуется Гришка.

      – Она у нас уже взрослая, в четвертом классе учится.

      – Фу-ты, ну-ты! А я уже и жениться собрался, – притворно расстраивается Гришка.

      – Ты-ы? – удивляется Стас неожиданной для него перспективе. – Да никогда!

      – Чё никогда? – не понял Гриня. – Почему это? Я ж не на тебе женюсь, а на сестре твоей, балда. – Резонно парирует.

      – Н-нет! – отчего-то зверея, заявляет Стас. – Я её брат. И я не разрешу ей, ясно?

      – Так она же в меня влюбится… В меня! Понимаешь? Ты-то здесь причем? – Упорствует озадаченный Гришка.

      Этот захватывающий диалог уже переходит на уровень опасных, повышенных децибел – пахнет дракой. Мы в замешательстве молча наблюдаем за этой неожиданной вспышкой, ничего не понимаем – чего это они завелись…

      – Не вл-любится! – орёт Стас.

      – А вот вл-любится! – верещит Гришка.

      – А я сказал, н-нет, – упорствует Стас.

      – Кто ты такой, чтобы она в меня не влюбилась? – Белея от обиды, кричит напрочь отвергнутый Гриня.

      – А ты-ы кто такой?

      – Это я кто такой?..

      Они, отбросив шитье уже подскочили (перья дыбом), встали в боевую стойку. Один высокий, другой маленький… Нужно срочно разливать.

      – Стоп, стоп, стоп! – встаю между ними. – Эй, чего вы в самом деле? Нашли, когда делить шкуру медведя… – спиной отодвигаю Гришку подальше. – Стас, девчонка-то еще маленькая – подрастет, сама решит. – Поворачиваюсь к Гришке, – и ты, Гриха, кончай доставать, жених… Научись, вон, пуговицы правильно пришивать.

      – А чего я-то? Он шуток