Чужие проблемы. Нарбут М.

сказано о смерти ребенка у Андриэ Бинхаувер. Как его звали?

      – Это такое горе. Ему было двенадцать-пятнадцать лет. Умер от рака. Очень грустно, когда умирает ребенок. В Центре Шумакова – уникальное для России отделение детской трансплантации. Как бы мне вам помочь… Заметка же висела, – Терапевт позвонила и двадцать минут разговаривала с отделом кадров центра.

      – Арнольд. Арнольд Бинхайвер. Спасибо, Анечка, – Елизавета Николаевна положила трубку.

      – Его звали Арнольд Бинхаувер. К нему было применено экспериментальное лечение. Оно не помогло. Мать куда-то его забрала. Для получения информации о нем вам нужен ордер.

      – Это иностранная фамилия?

      – Они норвежцы.

      – Спасибо, Елизавета Николаевна за оперативную помощь следствию.

      – Не за что. Я рада помочь, – Собровец положил паспорт в карман, встал и вышел из её кабинета. Савина Елизавета Николаевна думала. Когда минутная стрелка часов на столике перед ней совершила пятиминутный скачок к часу вперед, указывая на обеденное время, она вынула мобильный телефон из сумочки, набрала номер. Гудки мерно дошли до абонента:

      – Орел, мой Витенька, ты был прав. Ко мне пришли. Из Собра. Спрашивали о ней и ее умершем ребенке. Я дала показания, но вопросов о подопотном мальчике не было. Я думаю, он умер. Спрыгнуть с третьего этажа и выжить. Шутишь, что ли? Падение с девяти метров опаснее, чем с четвертого этажа, из-за более короткого времени на разворот тела на сто восемьдесят градусов, поэтому человек упадет прямо на голову, – В трубке задали вопрос.

      – Некто Никонов Матвей Кириллович. Не знаю для чего ему эти сведения. Хорошо, разберись, милый. Я знаю, ты сможешь. Ты умный и сильный. Я, как ты и велел, на боевом посту.

      В Шереметьево, куда он приземлился после одиннадцати часов в столице, было шумно. В понедельничное утро люди торопились по делам, одетый каждый во что горазд: модницы вышагивали на каблучках рядом с чемоданами на колесиках, мужчины предпочитали деловые костюмы, а кто-то кросовки и спортивный костюм.

      Встречавший его представитель Росрыболовства оделся в брюки и белую рубашку. Описание коллеги секретарь Саввы Романовича напечатала ему на альбомном листе бумаги.

      – Беркутов Кирилл Андреевич?

      – Да. Шерстинов Петр Игнатьевич?

      – Да. Встретились. У вас с собой есть зонт? На улице крапает.

      – К сожалению, нет.

      – Ничего. Машина недалеко, но придется пробежаться, а то промокнем. Стоянка вблизи занята такси.

      Улица окатила Беркутова и его спутника прохладой. В коричневом волво Петр Игнатьевич дал ему время отдышаться и пристегнуться ремнем безопасности на первом сидении и спросил:

      – В Московско-Окское территориальное управление Росрыболовства пришло досье об улове деликатесов некто Никонова Матвея Кирилловича. Он сотрудник Североморского управления?

      – Нет. Мы посчитали его вашим сотрудником.

      Петр Игнатьевич засмеялся.

      – Нет, он не из наших инспекторов. Мы, наоборот, сначала