Девять Пепельных Сердец. Оле Вэйль

ещё есть время!

      Искатель больше не искал. Огонь ужаса пылал в его груди. Защитникам сокровищ было не под силу спасти его от тянущейся к нему костяной руки, а он, чувствуя шок в своей голове, мог только смотреть на её приближение. Его тень пропала, оказалась засвечена, а он потерялся так сильно, что не мог себя найти… Лёгкость невидимых движений походила на полёт. Быстрее и выше, свободней, чем бег! Было только одно направление – вниз. Падение, не полёт то было! Падение…

      Кейтс…

* * * * * * * * *

      Кейтс!

      Он вспомнил своё имя. Как звонок оно разбудило его и вернуло в тёмный уголок на вершине башни. Ощущения затяжного падения вместе с шумом в ушах растворялись без прощания. Мягкость атласных подушек с бескорыстной заботой держала его голову и развеивала призраков, что оставили его грудь в огне…

      Кейтс сделал вздох и открыл глаза. Сон, который положил всему этому начало, оставлял крошечные фрагменты в его мозгу. Мимолетное чувство горения превратилось в холодные иглы, а после исчезло, теряясь в теплоте кожаной куртки, под которой он и спал. Сны всегда были для него спасением, теперь он не мог найти в них опоры.

      Взор пробудившегося сфокусировался и показал просторное пространство в полумраке. Паутины, трепеща, украшали углы. Ржавые широкие трубы раскинулись вдоль стен, с различного рода конденсаторами и фильтрами. Их рыжие узоры смешивались с пятнами благородной патины в попытке повторить оттенки предзакатных облаков, ползущих через череду тонких окон. На подоконниках распустились цветки алоэ под присмотром одного кактуса, а над всем этим, почти под самой крышей, красовался большой круглый витраж. Волнистые лучи разделили на симметричные части его потрескавшийся узор с приоткрытой нижней половиной, в изгибе которой удобно устроился аккуратный силуэт знакомой тени в объятьях уходящего солнца. Она балансировала, тихонько покачивая своей ногой, а в центре её внимания были механические когти, фиксированные на запястьях. Их острота блеском отражала темнеющее небо, с которым готовились слиться её одеяния. Она заметила, что спящий уже не спал и потянулась, щёлкнув когтем. Весёлый шёпот нарушил тишину сумерек, напомнив Кейтсу, что у него всё ещё есть уши:

      – Кейтс? Ты довольно крепко спишь для тени! Сладкие сны?

      Она назвала его по имени – это случалось нечасто, как и её незваные вечерние появления. В ответ пересохшее горло прошуршало, как песок под пустынным ветром:

      – Вишь? Тебя и не узнать, неужели ты перестала быть тенью?

      Гостья вопросительно наклонила голову, покрытую тёмным платком. Алая нить бегло вырисовывала на нём похожие на стрелы узоры, переходящие на высокий воротник, что укутал её длинную шею. Кейтс протёр глаза:

      – В смысле, обычно тебе хватало приличия, чтобы постучаться.

      Вишь брякнула когтем по ещё не треснувшим стёклам, и небольшая улыбка появилась на её губах:

      – Тук-тук? Мне хотелось постучаться, но