Голод. Лора Таласса

мое внимание привлекает не это.

      Чуть дальше чем в метре от меня я вижу лицо, проглядывающее сквозь слой земли, словно только что пробившийся росток: рот приоткрыт, распахнутые глаза, безучастно смотрящие вдаль, припорошены почвой.

      Мой взгляд блуждает вокруг, и у меня вырывается вскрик. Слева от меня из земли торчит нога и часть чьего-то туловища, справа – плечо и рука от другого тела.

      Под рукой у меня что-то бугристое и довольно твердое. Я перевожу взгляд туда и тут же понимаю, что все это время опиралась на лицо жены мэра и два моих пальца уткнулись в ее зубы.

      Крик вырывается у меня из груди, переходя в захлебывающиеся рыдания.

      Боже правый!

      Я отдергиваю руку, и дюжина мух взлетает, а потом вновь облепляет мертвое лицо.

      Дочери этой женщины лежат рядом. Все они коекак присыпаны землей.

      Их похоронили в едва зарытой могиле. Бросили умирать.

      И меня вместе с ними.

      Элоа…

      Мой взгляд мечется по сторонам, отчаянно пытаясь отыскать женщину, которая приютила меня пять лет назад.

      Я не вижу ее, но чем дольше осматриваюсь, тем отчетливее понимаю, что яма шевелится. Тут есть те, кто выжил в этом кошмаре, те, кто, как я, оказался погребен заживо.

      И теперь, прислушавшись, я слышу их тихие предсмертные стоны. Это те из нас, кто еще жив, хотя, вероятно, ненадолго.

      Мой разум яростно восстает против этой мысли.

      Я хочу жить.

      Я буду жить.

      И тогда за все отомщу.

      ______

      Не могу сказать, сколько минут проходит, прежде чем я заставляю себя встать. Все это время мне казалось, что кто-нибудь из людей Голода вот-вот выйдет убедиться, что мертвые действительно мертвы. И тогда всем моим трудам придет быстрый и безжалостный конец. Но никто не выходит.

      Я отряхиваюсь от земли. Она везде: в волосах, на рубашке, на всей одежде, между пальцами ног и во рту. У меня не хватает храбрости взглянуть на раны на груди, иначе я наверняка увидела бы, что и они тоже забиты землей.

      Поднявшись на ноги, я окидываю взглядом яму. Стенки слишком крутые, так просто не вылезешь. Но, к счастью, в бассейне есть часть помельче, и там кто-то додумался проделать ступеньки наверх.

      Но чтобы добраться до них, мне придется перешагнуть через присыпанные землей тела.

      Зажмурившись, я делаю глубокий вдох, потом выдох и шагаю вперед.

      Боль сразу же усиливается, дыхание перехватывает, и каждое движение дается ценой почти невыносимой муки.

      Я делаю один неуверенный шаг, затем второй, третий…

      Еще чуть-чуть!

      Нога оскальзывается на чьей-то окровавленной руке, и я падаю. Ударяюсь о землю.

      Мучительная боль…

      Кажется, я теряю сознание, потому что внезапно открываю глаза, хотя не помню, чтобы закрывала их.

      Я снова лежу на присыпанном землей трупе, и моя щека прижимается к чему-то мокрому и липкому. Боль, ужас – от всего этого у меня сводит судорогой желудок. Я едва успеваю отвернуться, и меня начинает рвать.

      Все мое тело бьет дрожь – и от физического напряжения,