Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова

устроиться на работу. А у тебя что? Рассказывай, – спросила я.

      – У меня, к сожалению, не так весело, как у тебя. Директора школы поменяли, сейчас там мымра сидит, такая, вся из себя. Она и слушать меня не стала. Ни мой диплом, ни то, что я в той школе проработала столько лет, её не интересовали. Когда вышла из её кабинета, встретила своих коллег. Поверишь? Они мимо прошли, будто и не знали меня никогда. А когда я окликнула, как я думала, близкую подругу, она даже не обернулась, пошла быстрее. И я ушла, не солоно хлебавши. В общем, с учительской деятельностью, кажется, покончено. Что делать, я не знаю. А этот… участковый, он дал мне год испытательного срока, сказал, что я буду под наблюдением, мальчишка. Самовлюблённый осёл, –  расстроено рассказывала Даша.

      – Потерпи, дорогая, всё утрясётся, мы же только приехали, нужно время. А пока, мы устроимся на завод, вместе будем работать. Мирза нам поможет. Там и платят больше, – обняв Дашу за плечи, сказала я.

      – Знаешь, Халида… я только и делаю, что жду и терплю. Устала. Но ты права, прости. На заводе тоже можно работать. Завтра с утра и пойдём. Во сколько тебя Мирза ждёт? – спросила Даша, посмотрев на настенные часы, которые после того, как она их завела, к нашему удивлению, пошли.

      – В шесть часов, – ответила я, с любовью взглянув на сына, который сосредоточено старался посадить матрёшку на деревянную лошадку. А игрушка упрямо, растопырив тряпочные руки, с цветными фонариками на руках, постоянно падала.

      – Так чего ты сидишь? Половина шестого уже, собирайся и иди. Я с ребёнком посижу. Надень другое платье, у меня и босоножки есть, надо тебе волосы поправить. Давай мы их заколем шпильками на затылке, так красивее будет, – беспрерывно говорила Даша, открывая шкаф.

      Она достала вешалку и сняла голубое платье в мелкий цветочек, такого фасона, как был на Хадиче, потом с дна шкафа достала коробку, открыла её и взяла босоножки светло-коричневого цвета. Потом опять с головой залезла в шкаф и вытащила сумочку.

      – Вот, ридикюль, – с радостью сказала Даша.

      – Да мне и положить в него нечего, зачем, не нужно, – сказала я.

      – Это для солидности, держи и возражения не принимаются, – сказала Даша.

      Пришлось взять, чтобы не обидеть подругу.

      – Я буду похожа на ту матрёшку Абдуллы, – засмеялась я.

      – И поверь мне, очень красивую матрёшку, – засмеялась следом Даша.

      – Даша! Я иду просто поговорить с Мирзой, а ты меня словно на свидание отправляешь. Что он может подумать? – сказала я, став серьёзной.

      – Подумает, что к нему пришла красивая, молодая женщина, а не неопрятная кулёма. Быстро надевай, – твёрдо сказала она.

      Пришлось подчиниться. Потом она посадила меня на табурет и занялась моими волосами, расплела косы и скрутив их, собрала на затылке.

      – У тебя роскошные волосы! Такие густые. И ни одной седой волосинки. Надо же, столько в жизни испытать и ничего. Ну вот… теперь можно и идти, – сказала Даша.

      Непослушные кудряшки, падали на лоб и виски. Я всё время поправляла их.

      – Нужно