Трудно быть первыми. Арина Бугровская

Вела, идите за колосками. Далеко только не уходите.

      Раздосадованная Саха понимала, что со своими экспериментами рискует оставить мужчин без нормального обеда.

      – Мы тоже пойдём, – Ара с сочувствием заглянула в Сахин горшок, потом перевела взгляд на её лицо, покрытое мелкими каплями пота.

      Саха нервно сдула со лба мешающую прядь:

      – Ага, – она не слушала.

      – Пойдёшь, Лу? – Ара протянула руку к сестрёнке.

      – Пойду, Ала. Сахе нузно много колосков. А затем она их мотит и выливает в летьку?

      – Она в речку выливает их потому, что… – Ара покосилась на Саху, решила не продолжать. – Пойдём, я помогу тебе вскарабкаться наверх.

      Сёстры полезли. Сначала Лу, крепко цепляясь за всё, что торчало и было в досягаемости. Ара снизу и по бокам её ловко подстраховывала.

      – Ара, и корешки рогоза принеси. Побольше, – закричала вслед Саха, но было поздно. Сёстры уже скрылись на высоком берегу.

      – Мотка, беги скорее. Догони Ару, скажи ей про рогоз. Что-то у меня сегодня всё наперекосяк.

      Саха замесила последние толченные колоски. На этот раз воды добавила немного.

      – Да и дрова почти все сожгла, – Саха поставила горшок с тестом на камень, побежала за ветками.

      Мотка воровато оглянулась. Саха скрылась за ивами. Девочка стала заглядывать во все горшки и плошки, пытаясь угадать, что же такое Саха готовит весь день.

      – Мотка, – завопила потерявшая терпение бабка, – тебе сказано было догнать Ару, а ты что глаззя вылупила в горшок и не шевелишься? Бегом наверх.

      Мотка нехотя повернулась и зацепила ногой за горшок. Белая бурда с сердитым шипением вылилась на горячий камень.

      Мотка снова оглянулась. Кида ходит по мелкой воде, рыбу ловит. Младенец лежит на шкуре под ивой, рядом Мика с Изей в песке возятся. Кида не видели.

      Саха бегает под деревьями, сухие сучья собирает.

      Бабка горшки лепит. Забраковала вчерашнюю работу Мотки. На неё уже не смотрит.

      Дед с Лекой вдалеке камни оббивали. Те точно не видели.

      Рача всю ночь и утро с деревяшками возился, тот вообще спиной к костру сидел.

      Мотка больше не глазела по сторонам, а проворно взобралась наверх и побежала Ару догонять. А белое тесто на горячем камне медленно румянилось с нижней стороны.

      Когда Саха вернулась с дровами, она ахнула, увидев свою стряпню размазанной по камню. Но потом прищурила глаза.

      «Вот оно!» – Саха почувствовала, как от радости и нетерпения задрожали руки.

      Она бросила у костра ветки и осторожно оторвала кусок получившейся лепёшки. Попробовала. Одна сторона приятно похрустывала на зубах, вторая была сырой.

      «Перевернуть надо», – догадалась…

      Вечером Саха угощала всех невиданным доселе лакомством.

      – Батюшки, – ахала бабка, – да это же вкуснее мёда.

      – Точно! Мёдом сверху намазать, будет вообще объеденье.

      – Я всё утро лепила, лепила, – смеясь вспоминала Саха свои неудачи.

      – И