Рождение света. Том первый. Перл Каплун

натягиваю его на себя. Тут нужна сноровка, которой я пока не обладаю. Нацепив на себя туфли из мягкой бордовой кожи, что пришлись на удивление впору, и промокнув волосы полотенцем, выхожу в лазарет, посреди которого меня ждёт безымянная девушка. Она обращает внимание на меня, немного задержав его на моих глазах, а затем, расплываясь в милой и нежной улыбке, протягивает руку.

      – Я Сэм…

      – Роззи, – ответно протягиваю руку, скрепляя рукопожатие. – Ты тоже инсертум?

      Последнюю фразу я произношу быстрее, чем мне удаётся её осознать. Ну какой она инсертум? Весь её светлый образ от бежевых кроссовок до светловолосой макушки кричит о другом – это самый что ни на есть настоящий «каноничный» ангел.

      – Нет, я не инсертум, – произносит она, ни капли не смутившись. – Я дочь Архангела Михаэля…

      Что?

      – Какого Архангела? – переспрашиваю, не веря собственным ушам.

      – Ну, Михаэля… Главы Святого Воинства, одного из детей Господа, – поясняет Сэм, переминаясь с ноги на ногу.

      У меня будто весь мир с ног на голову переворачивается. При жизни не отличаясь особой верой, я кое-как могу осознать, что Ад и Рай всё-таки не выдумка, но… Получается, что всё написанное в Библии – истина? Бог, Сатана – они настоящие и существуют взаправду?

      Сэм замечает моё недоумение и делает такое лицо, словно это она виновата в моём состоянии.

      – Прости… Я, наверное, сказала не подумав. Тебе, верно, трудно… Ты же только сюда попала…

      – Ничего, всё в порядке, тебе не нужно извиняться.

      И чтобы немного абстрагироваться от такой шокирующей новости, я решаю поговорить о чём-то более приземлённом, если такое понятие вообще допустимо в этом мире.

      – Значит, ты первая заметила меня?

      – Ага. Я летела вместе с учениками в Эрит…

      Она начинает рассказывать о том, как убедила Геридона проверить остров, где нашла меня. Сэм смотрит с таким сочувствием своими добрыми глазами, отчего у меня появляется ответное желание, и я тоже улыбаюсь. Она не похожа ни на кого из троицы бессмертных, которых мне довелось увидеть. В ней не чувствуется холодности и отстранённости Геридона, надуманной строгости Амелии, но и от приятной и сопереживающей Муриэль она тоже отличается, будучи тихой и застенчивой, внушая какое-то иное, более трепетное и родственное чувство.

      – Честно признаюсь, я… очень волновалась за тебя… – вновь смущаясь, произносит она, заламывая пальцы. – Я прежде никогда не встречала инсертумов… А твоя рана… Как она?

      – Спасибо, Сэм, всё хорошо, – отвечаю ей, подмечая, как она с облегчением выдыхает и сияет, как ребёнок.

      Она оказывается просто замечательной. Усевшись с ней на кровать, мы болтаем о том, как и где я жила. Мне хотелось рассказать ей об этом, несмотря на то что внутри у меня всё сжимается от грусти. От Сэм исходит такая приятная… Как назвать правильно? Аура, энергетика, обаяние? И что-то сладкое начинает витать в воздухе, приятно оседая на языке, напоминая воздушный зефир, который я с Джо любила поедать перед экраном телевизора.

      И как я понимаю,