Измена. Мне (не) нужен развод. Анастасия Княжева

выдыхает, устало, со свистом, и говорит:

      – Хорошо. Заходите.

      А в следующий миг из домофона доносится резкий раздражающий писк, и железная дверь открывается. Мы с Мариной тотчас проскальзываем в грязный подъезд и чуть ли не бегом поднимаемся на четвёртый этаж. Оксана уже стоит в приоткрытых дверях и, как испуганный зверь, дожидается нас.

      От одного её вида меня пробирает. Я ожидала увидеть ухоженную миловидную блондинку, которую встречала вчера на банкете. Коварную обольстительницу, которая хитрыми уловками и разного рода манипуляциями заманила моего мужа в постель. Но вместо этого вижу такое же сломанное и зарёванное существо, как и я.

      Сердце тревожно сжимается: что-то не так во всей этой истории, что-то не так…

      – Проходите, – кивает Оксана и отступает в прихожую. Её лицо бледное, всё в красных пятнах. Веки опухшие, глаза красные, как и нос, а губы искусаны в кровь. – Будете чай?

      – Да, если можно, – вместо меня отвечает Марина. – Спасибо, что согласились с нами поговорить.

      Девушка бросает опасливый взгляд на меня и кивает. Проходит на кухню. Мы разуваемся, снимаем плащи, закрываем за собой дверь и идём туда следом за ней.

      Оксана ставит на стол три кружки с горячим чаем. А потом смотрит в упор на меня и жалобно выдыхает:

      – Простите, что так получилось… Мне действительно очень жаль… Я… я… я не хотела.

      Её голос резко срывается, искусанные губы дрожат, и из больших серых глаз катятся слёзы. Девушка всхлипывает, закрывает опухшее, покрасневшее лицо ладонями. И не садится, падает на табуретку. Да так, что Марина, испуганно охнув, придерживает её за плечи, помогает ровнее усесться.

      – Оксана, я вижу, что тема для вас неприятная. Но вы можете нам рассказать, что стряслось ночью?

      Она шмыгает носом, кивает, размазывая по щекам слёзы. А мне от этого зрелища становится дурно.

      – Вот, выпейте чай. – Марина придвигает поближе к ней горячую кружку.

      Девчонка бормочет слова благодарности и, коротко вздрагивая, делает пару глотков. А я с тихим ужасом смотрю на неё. Потому что последнее, что ожидаешь от той, с кем изменял твой любимый супруг прямо в день свадьбы, – это подобной реакции. Сердце сковывает дурное предчувствие, а сомнения всё сильней точат разум.

      – Уже лучше? – мягко спрашивает у девчонки Марина, и та неловко кивает. – Может, тогда расскажете, что стряслось ночью? Я вижу, что вы, как и участники всех тех событий, не рады тому, что случилось. Может быть, вас кто-то заставил сделать то, что вы сделали? Например, как-то запугивал? Угрожал?

      Девчонка шмыгает носом и устало мотает головой из стороны в сторону.

      – Нет, всё было не так, – глухо произносит она, и всё внутри меня обрывается. – Верней – не совсем так… – добавляет уклончиво. – Я не знаю, поверите вы мне или нет… На работе мне никто не поверил…

      Оксана снова жалобно всхлипывает, и я понимаю: её уволили.

      – …Но я никого не соблазняла. И вообще не хотела никакой близости с вашим мужем, Алина. – Она резко поднимает глаза на меня. – Вас ведь так зовут, верно?

      –