Измена. Мне (не) нужен развод. Анастасия Княжева

отчётами. Через неделю в вашей фирме начнётся серьёзная проверка. Если она обнаружит что-то подобное, то у Макара появятся крупные неприятности. Это может стоить вам бизнеса, а ему – репутации и, возможно, свободы. Хотя Макар с его связями должен всё утрясти. Но на это уйдёт много времени. Зато судья, если действовать быстро, точно встанет на твою сторону, и ты добьёшься развода.

      Я резко дёргаюсь, словно отпрыгиваю от злосчастной записки, как от гремучей змеи, и чуть не роняю её в унитаз. Но быстро подхватываю, крепко сжимаю пальцами. Делаю несколько глубоких вдохов, стараясь собраться с мыслями, и продолжаю читать.

      Честно скажу, Златовласка: я не хочу иметь с этим делом ничего общего. Макар мой друг. Несмотря ни на что. Но мне невыносимо смотреть на то, как он обращается с тобой, будто с вещью. Мучает, угрожает, запугивает и шантажирует. Поэтому, если решишься, я тебе помогу. Все нужные документы у меня уже собраны. Ты должна только пробраться к ноутбуку Макара, отключить антивирусник и скопировать с моей флэшки пару отчётов. И когда у него начнутся проблемы, мой юрист подаст от твоего имени документы на бракоразводный процесс.

      Я дочитываю записку и тут же снова её перечитываю. Макар безукоризненно вёл свой бизнес. Уверенной, твёрдой рукой держал штат сотрудников и направлял их работу в нужное ему русло. А те в свою очередь так же жёстко контролировали филиалы. Тщательно следили за престижем компании, её репутацией и документацией.

      И оттого у Макара всё всегда было чётко, прозрачно и юридически правильно.

      Он не мог проиграть… в честном бою. И из-за этого Вадим предлагал махинацию…

      Но если информация, о которой он говорил, была тем, о чем я подумала, то снежный ком, который мы собирались свалить на Макара, был просто космическим.

      Я закусываю губу, размышляя, могу ли так с ним поступить? Он же потеряет всё, чем дорожит. Всё!

      Мысли юркими белками мечутся в голове, и я не знаю, какое принять решение. Но время кончается, и, если я дольше, чем нужно, пробуду в уборной, телохранитель может заволноваться или – что хуже! – что-нибудь заподозрить.

      А это опасно.

      И чревато последствиями.

      Я делаю вдох, настороженно прислушиваясь к каждому шороху, доносящемуся из-за двери, и нервными торопливыми движениями рву записку Вадима. Бросаю её в унитаз и несколько раз нажимаю на кнопку слива.

      Вода смывает доказательства моего своеволия, и я чуть-чуть успокаиваюсь. Привожу куклу в порядок и выхожу из кабинки. Подхожу к зеркалу. Мою руки, лицо.

      Из отражения на меня смотрит красивая, но очень бледная и до смерти перепуганная брюнетка.

      От моих прежних золотых локонов не осталось и следа. Теперь они тёмно-каштановые. Блестящие, гладкие и очень длинные. Раскосые голубые глаза, в которых всего три года назад отражались невинность, восторг и бесконечная любовь ко всему миру, теперь стали холодными, жёсткими. А после бессонной ночи – ещё и усталыми, красными.

      Что ж, Златовласка исчезла, и на её месте появилась Рапунцель – украденная принцесса,