Набег. Ольга Григорьева

сказал Сигурд, но Айша уже не слышала его, исчезнув за дверью.

      Бонд немного постоял у входа, представляя, каково ей там, в пустой и холодной хижине, где все напоминает об ушедшем друге. Решившись, он толкнул дверь плечом и остановился. На лавке, где испустил последний вздох старый колдун, сидела дочь конунга Альдоги. Даже не переступая порог, Сигурд услышал ее ровный голос:

      – Бьерн говорил, что ты не знаешь своих отца и матери и родилась в Затони в Гиблом болоте. Это так?

      – Да.

      Отступив, Сигурд видел в щель, как Айша прошла к очагу, сняла мокрую накидку и принялась ковыряться в угольях, будто отыскивая что-то.

      – Смотри на меня, когда я говорю с тобой! – крикнула Гюда.

      Колдунья обернулась. Ее глаза были огромными и страшными, как два зеленых болотных огня. Но Гюда не испугалась. Она встала с лавки и двинулась к маленькой колдунье так плавно и бесшумно, будто вовсе не касалась земли. Подойдя, остановилась, зашевелила красными губами:

      – Я не боюсь тебя, хвити. Я хочу, чтобы ты оставила Бьерна в покое. Он – сын князя Горма, а ты – безродная тварь. В земле вендов [16] ты была приткой, для урман ты – хвити. Даже старый Финн так тебя называл.

      – Перестань, Гюда! Лучше подумай о его пророчестве. Раньше слова старика часто сбывались…

      – Сбывались? – Гюда язвительно хмыкнула. – А может, он говорил по твоему наущению? Ярлы не женятся на безродных болотных тварях, они женятся на достойных по роду. Когда мы придем в Альдогу, Бьерн наречет своей женой не тебя – меня! Вряд ли ты спешишь погулять на нашем свадебном пиру. Признайся, что это ты подучила Финна выдумать глупости о тьме, смертях и моем безумии?

      – Финн умел видеть будущее без моей помощи.

      – Ах, так… Почему же ты сама не попросила Бьерна отложить поход? Ведь Финн бормотал именно об этом.

      – Я просила.

      – А Бьерн сказал, что не тебе это решать? Он прав – не тебе. Но если ты боишься пророчеств старого безумца, то оставайся здесь и отпусти Бьерна с той, которая заслуживает его!

      Лицо колдуньи потемнело.

      – Ты ведь не любишь его, княжна. Он – щит, за которым ты хочешь спрятать свой позор. Теперь я понимаю, почему Орм не женился на тебе, а просто взял тебя в свою постель, как обычную рабыню. Он любил сильных женщин, а ты слаба. Слабость делает тебя глухой к моим словам. Но если не ради всех нас, то хотя бы ради ребенка, которого ты носишь в себе, откажись от похода! Даже если этот ребенок не был зачат в любви, он – все, что у тебя здесь есть.

      – Молчи! Я приказываю тебе!

      Казалось, она сейчас ударит болотницу. Но та не шевельнулась, не уклонилась, лишь равнодушно произнесла:

      – Я не служу тебе, дочь князя.

      Гюда помрачнела. Колдовство исчезло, оставив пред ней не зеленоглазую хвити, а обычную хрупкую женщину с рысьими глазами и большим мягким ртом.

      – Ты получишь хорошую плату, если оставишь Бьерна и не пойдешь с нами в Альдогу, – сказала Гюда.

      Внезапно Сигурд почувствовал усталость в ее голосе. Сердце княжны вовсе не было жестоким, как ему казалось, оно было

16

Венды – славяне.