Священный цветок. Елена Славинская

раз не торопилась улетать. Огромный беркут отвернулся хвостом к послушнице и начал рвать добычу острым крючкообразным клювом, придерживая ее желтой когтистой ногой.

      – Обиделся? – сказала девушка, продолжая смотреть в сторону рассвета.

      Дамир в голове сделал пометку, что, похоже, барышня-то блаженная, раз с птицей разговаривает.

      – А у меня сухарик есть. Хотя сколько раз мне мастер говорил, что диких птиц нельзя подкармливать хлебом. Но ты ведь не совсем обычный, да, Пушок?

      Дамир чуть не свалился с дерева. Придумать более неподходящее имя для хищной птицы сложно. Пушок? Серьёзно?

      Девушка зашуршала карманом, и голова птицы с интересом повернулась в её сторону. Простучав огромными когтями по парапету, беркут опустил голову к карману послушницы и клювом царапая штанину, требовал угощение.

      – Вот ты, конечно, хитрый, Пуша. Мир?

      Дамир еле заметно дернулся, услышав свое сокращенное имя. Девушка подняла ладонь и пальцами погладила хищную птицу по голове и шее.

      После чего достала долгожданный сухарик и передала в клюв беркуту.

      Солнце уже искрилось на верхушках гор, а небо налилось алыми оттенками, подсвечивая нежно-розовым редкие пушистые облака. Силуэт девушки и птицы ярко выделялся на фоне золотеющего неба. Это даже было красиво, жаль только, что Дамир не романтик и не художник.

      – Я никогда не устану от этого, – девушка смотрела вдаль, как большой золотисто жёлтый диск стал показываться из-за гор.

      Погладила ещё раз беркута Пушу по голове и что-то проворковала, наклонившись к нему.

      Птица сорвалась с парапета, обдав потоками воздуха девушку. А она лишь счастливо зажмурилась. Точно ненормальная, решил для себя Дамир. Солнце окончательно выглянуло из-за гор.

      Послушница повторила свою заливистую треть, на этот раз повернулась к тутовнику, в густой кроне которого затаился Дамир.

      – Я знаю, где ты прячешься, – девушка улыбнулась и достала какую-то крупу из кармана.

      Черт, блаженная девчонка его вычислила. И ещё крупой какой-то приманить пытается. Это уже ни в какие ворота не идёт. Разве Дамир похож на её крылатого друга?

      И пока Дамир судорожно придумывал жизнеспособную версию своего нахождения на дереве, послушница ещё раз нежно повторила:

      – Ну давай же, – и подкинула крупу в воздух.

      И вдруг, выше того места, где прятался Дамир, зашуршала ветка, и из тутовника выпорхнула маленькая птичка и подхватила зерно в полете, приземлились во дворе и стала склевывать угощение.

      У Дамира отлегло от сердца, и одновременно пропал дар речи.

      Что это за дитя природы? Ни дать ни взять, чисто принцесса из сказки, которая своими песнями приманивала всех бурундуков и ёжиков леса. Дамир всегда скептически относился к этой истории, с детства подозревая обман. Он скорее поверил бы в то, что звери просто не могли терпеть волшебное пение принцессы и стремились избавиться от источника отвратительное звука.

      Послушница