Превратности судьбы. Мента Кор

но ты сильный… – Теплые руки обняли его. – Ты справишься…

      И все снова потухло – Эвиан опять потерял сознание.

      Проснулся от протяжного стона и огляделся вокруг. В комнате стояло несколько широких лавок, у дальней суетилась Урсула.

      – Ну что же ты? Тужься, иначе ребенка убьешь. Немного осталось!

      Эвиан отвернулся, чтобы не смотреть. От слабости снова задремал, сквозь дремоту слышал крики роженицы и плачь ребенка, через какое-то время все затихло. Теплое и мягкое животное забралось под бок, раздалось тихое мурчание. Послышались шаги, он повернул голову и открыл глаза. Рядом стояла лекарка и тревожно смотрела на него.

      – Я не умру, – тихо сказал Эвиан. – Теперь не умру.

      Урсула с облегчением села на ближайшую лавку.

      – Ох и пришлось с тобой повозиться! – сказала лекарка. – Жница совсем рядом была.

      – Я знаю, видел её.

      – Что же это я! – Всплеснула руками женщина. – Ты же, поди, пить хочешь. Подожди.

      Она отошла столу, стоявшему в этой же комнате, взяла кружку с травяным отваром.

      – На вот, выпей. Тебе пить надо, много крови из тебя вытекло. Сейчас Эйру кликну, она бульона принесет.

      Отвар был теплый и душистый, с легкой горчинкой.

      – Давно я здесь? – спросил пленник.

      – Почитай с месяц.

      – Так долго…

      – А что же ты хотел? На спине ни клочка целого не осталось, да еще и легкие застудил. Мы с её светлостью еле выходили тебя, – словоохотливо поведала женщина. – Она хотя и девчонка совсем, но лекаркой ей суждено хорошей быть, ежели муж позволит.

      – А ну брысь отсюда! – Урсула хотела прогнала кошку, что лежала под боком Эвиана.

      – Не надо, – попросил он. – Пусть останется…

      – Она возле тебя с первого дня крутится, не уходит, – поворчала для порядка лекарка.

      Следующие дни он много спал от слабости, но молодость и хороший уход делали свое дело, силы прибывали, он понемногу начал подниматься. Подолгу ходить еще не получалось, но силы постепенно восстанавливались. Урсула стала давать Эвиану небольшие поручения: убраться, растереть растения. За такой работой его и застал Кадар.

      – Ты все-таки не сдох. Живучий как крыса! – приговаривал он, медленно обходя раба.

      Плетью поднял ему рубашку. Кошка из лекарской, постоянно ходившая за Эвианом, выгнула спину и зашипела, но клерк, не обращая на животное внимания, продолжил:

      – Отощал, соплёй перешибить можно. Что молчишь?

      – Не годится рабу свободного перебивать, – ответил пленник.

      – Верно, – Кадар осклабился. – Смотрю, порка тебе на пользу пошла.

      – Ты куда запропастился? – воскликнула, входя, Урсула. – Я тебе что велела? Дров принести, одна нога там – другая тут. А он лясы стоит, точит.

      Эвиан дёрнулся выполнять её поручение, но клерк придержал его рукоятью плети.

      – Ты чего его держишь? – напустилась на клерка Урсула. – Пока он у меня находится, тут командую я.

      Кадар усмехнулся и опустил плеть.

      – Ничего,