всегда делают бассейны с керансисом, днём закрытые сверху настилами. Ты, видимо, пришла раньше, чем они открывались. Керансис специфичен и очень вязок, выбраться из него самостоятельно практически невозможно. От крупных тварей не спасёт, но, если нерадивый дозор упустит, скажем, серка, такой барьер вполне может спасти чьи-то ноги, к примеру. Соответственно, прилетев туда с такой высоты, вероятность смерти крайне мала, а вот получить множественные переломы и умирать в мерзкой жиже медленно и болезненно – наоборот, очень даже велика. К тому же, есть та же вероятность превращения в растение при должной доле везучести, – он покосился на задумчивую и расстроенную девушку. – Ника. Какими бы ни были твои проблемы, они решаемы, пока ты жива. Нас всех ожидает смерть в конце пути, от неё не уйдёт никто, но и бежать к ней навстречу – не самая хорошая идея. Всегда можно оступиться и последствия будут даже хуже, чем если получится достигнуть цели. Я прекрасно понимаю, почему сейчас так много самоубийц – смерть в наше время романтизируется через СМИ, кинематограф и интернет. Для одних она кажется чем-то далёким, что случится не с ними, для других – избавлением от всех проблем. Но всё это – ложь. Ложь, обесценивающая жизнь, насаждаемая пастухами стаду для того, чтобы его проредить от психически неуравновешенных посредством самоубийств. Помимо прочего, так легко выявить чрезмерно подверженных пропаганде или же просто психопатов, которые, не ценя своих жизней, стройными рядами понесут свои тела на убой в Хампт. А там уже рады всем подряд – храны долго не живут, а зачищать улицы толстозады из кабинетов не пойдут, да и с таким количеством зомбированных добровольцев им никогда не придётся, – он сделал внушительную паузу посмотрев куда-то вдаль. – Ты не задумывалась, почему в Тенерисе суд работает лишь час в неделю, а в единственной тюрьме никто никогда не сидит, даже надсмотрщиков для вида не нанимают? Да, это преподносится как развитость общества, социальная ответственность и прочая чушь, которую так любят рассказывать в сказках для взрослых. На деле же, в судах и тюрьмах нет необходимости по другой причине – мы все… и так в загоне уже не одну сотню лет. Системе не нужны нахлебники в камерах. Ей нужны сторожевые псы на улицах.
– Любой пёс предпочтёт служить, чем быть забитым камнями. В службе хотя бы есть надежда на выживание, – Нике очень хотелось лечь спать, прямо здесь и сейчас, на крыше, и абсолютно плевать, что будет потом. – Выходит, многие храны просто уголовники? Или… люди с фабрикованными на них делами?
– Не многие, – Кас с интересом покосился на Нику, – впрочем, тут сложно сказать. Никто в здравом уме не признается, что он, скажем так, не просто доброволец. Мне всё же кажется – моховик пропаганды в этом плане куда мощнее.
– Не знаю. Никогда не было мысли стать храном, – призналась девушка. Её «повело», мир стал кружится вокруг и Ника, пошатнувшись, села на покрывающий крышу настил.
– Отличные таблетки, да? – рассмеялся Кас, помогая ей подняться. – Пей, когда очередная глупость в голову взбредёт. Только не
