Мысль Гира. Андрей Ермолин

постоянно в их доме ошивается, а что мне с того?

      – Что с того!? – воскликнул Ули, всплеснув руками. – А то, болван ты неотесанный, что глава и не прочь отдать дочь за Гавина – будущего главу лесорубов, да и Гриммар от такого не откажется, уж поверь!

      – Что толку, если все это упирается в нежелание Лии общаться с Гавином? Ты его видел? Ходит, надувшись от важности, словно делает чего-то важное, а сам только приказы отца выполняет. Да и где выполняет? Бродит в компании своих дружков по окраине Пятачка и отлавливает стариков да детей, близко подошедших ночью к святодревам…

      – Не только стариков да детей, – заметил Ули, – но еще и одноногих дураков.

      – Ой, да перестань, – засмеялся Гир, отчего его красноватый шрам на щеке уродливо растянулся, – ты тоже наслушался этих сплетен? Да, отрицать не буду, поймал прошлой ночью меня Гавин, но то по страшной случайности, что он в ночи на меня наступил в траве, а так обвел бы я его и его дружков вокруг пальца, так и знай!

      – А Бургу тоже обвел бы? – растянулся в белоснежной улыбке Ули, не желая отступать.

      – А, Ишка его побери! – хлопнул Гир в ладоши. – Поначалу я зол на него был! Да и сейчас осталось недовольство этим дураком пьяным, но признаю, что этот лис меня подловил и за нутро подцепил своими бреднями! Сейчас подостыл, но буду рад отплатить той же монетой при возможности.

      – Да уж, – со вздохом заявил Ули, – все-то тебя тянет в какие-то непонятные ситуации, да ладно бы ты в них верх одерживал, так все тебе боком выходит! Ты постой, постой, дай-ка донесу мысль до конца! Вот если взять ситуацию с Лией, то все же как надо для тебя складывается. Красивая девица, дочь главы деревни Врона, возится с калекой-дураком, который вместо того, чтобы ей взаимностью ответить и обуздать свой характер скверный, лежит на крыше целыми днями, а иной свободный день использует для того, чтобы с кем-то повздорить. Ну, скажи-ка мне, друг, не так ли то, что я сказал?

      – Так ли оно? – подумав какое-то время, ответил Гир, наблюдая за редкими лучами солнца, едва пробивающимися сквозь плотную крону леса-гиганта. – А пусть так!

      – Во! Молодец, что понимаешь! – обрадовался Ули, хлопнув товарища по плечу.

      – Но у палки два конца, – не обращая внимание на довольные возгласы товарища, продолжал Гир. – По-твоему, мне следовало бы быть похитрее. Взяться за голову, начать ездить на повозке не так, чтобы едва на еду хватало, а каждый день. Лию же мне следует охаживать, больше давления оказывать на то, чтобы породниться с родом Луин, а там и Врон, видя, что я парень не промах, сдаст позиции и более против меня ничего иметь не будет. Гавин увидит, что я Лие нравлюсь, и знаков внимания ей выказывать не станет. А там глядишь, на этой благодатной почве и ступня моя отрастет, и борозда на щеке разгладится. Но это ладно, лес поредеет, а брюхосветы объединятся в большой светящийся шар и выжгут каждое умертвие, затаившееся в непроглядной темени корней…

      – Экий ты все же дурак, – плюнул Ули,